66
ками на поясе выдавала в нем монаха францисканца, шаркая из
рядно стоптанными сандалиями, неспешно следовал за помощни
ком начальника тюрьмы. К услугам брата Фредерика обычно при
бегали, когда кто либо из заключенных требовал исповеди или ко
гда эта мера предполагалась сама по себе, в силу ожидавшей пре
ступника экзекуции. Сегодняшний его визит не был исключением.
Пройдя вереницей мрачных коридоров, главной достопримеча
тельностью которых было обилие железных решеток и угрюмой
стражи, помощник и францисканец остановились у одной из две
рей одиночных камер для приговоренных к смерти, возле которой
дежурил стражник с алебардой. Откуда то издалека доносилось
крысиное попискивание, перемежаемое раздававшимися время
от времени стенаниями заключенных и хриплым покашливанием
какого нибудь охранника. Лицо монаха приняло печальное выра
жение. Он давно потерял счет тому, сколько раз бывал в этом за
ведении, но никак не мог привыкнуть к атмосфере городской
тюрьмы. Каждый раз, когда он, исполнив свой святой долг, ока
зывался за тюремными стенами, он невольно вздыхал полной гру
дью, стараясь не думать о том, каково это — годами влачить свое
существование в таких условиях, медленно умирая от болезней и
условий содержания. Они преступники — да, но обходиться с
людьми стоило бы более по христиански. Надзиратель зазвенел
ключами, выискивая тот, который отпирал требуемую камеру.
— Как его зовут? — спросил францисканец у помощника началь
ника тюрьмы.
— Николя, — ответил тот, хмуро посматривая на надзирателя, ко
торый не ожидал их визита у камеры, а вылетел из за угла прямо
перед ними.
— Приговор?
— Смертная казнь через повешение. Завтра утром.
— Что он совершил?
— Убийство купца. Вдвоем с братом. Оба — отпетые преступники.
Его брата так и не нашли. Когда этого Николя схватили, он нес
какую то околесицу, в том числе и о том, что его брата забрал де
мон, а после преступник вовсе замкнулся в себе, и даже при выне
сении приговора особо не реагировал.
Францисканец покачал головой. Возможно, у узника помрачение
рассудка. Он такое уже встречал, и не раз. Многие арестанты за
долгие годы своего заключения повреждались в уме от условий со
держания, в которых влачили свое жалкое существование, и поте
ри надежды. Но монах был уверен, что тяжкий груз вины тоже
может повредить разум. Впрочем, помешательство узника лишь
может осложнить ему, монаху, выполнение его долга. Самому за
