576
— А что, неужели только я нахожу это странным? Знаменитые,
прямо-таки легендарные ученые Ван Холл и Лебри торчат в этом
пусть и хорошем, но одном-единственном университете! — обра-
тился ко всем присутствующим Стефан. — Да, и великие препо-
дают, но ведь им вроде как полагается заседать в академии наук!
За что тогда вообще дают степень академика, как не за такие
уникальные научные достижения? Почему тогда эти благодетели
человечества до сих пор не среди элиты? Скромность? Преподава-
тельское призвание? Пренебрежение личной выгодой? Отнюдь! Я
вам скажу, почему. Скандал с "Декантурионом" перечеркнул все
их амбиции. Позднее, когда полет "Толамеда" признали успешным,
они бы и рады получить свое, да было поздно. Задним числом в
академики не производят, особенно тех, по чьей милости сгинули
десять миллионов человек. Тем более если к фиаско с "Деканти-
руоном" привела какая-то грязная интрига. Вот и получилось, что
Ван Холл и Лебри вроде как легендарные ученые, но при этом их
научная карьера забуксовала, а ее нюансы широкой публике
предпочитают не освещать. Лучшим свидетельством тому высту-
пает наш глубокоуважаемый проректор. Он поет своим коллегам
дифирамбы, но скромно умалчивает о том, какую роль сыграл
сам, и особенно о темной стороне их изобретения, которую все
трое рассчитывают надежно похоронить в прошлом.
Майло Плесковски тяжело дышал, раздувая бычьи ноздри. В
его глазах, порозовевших от гнева, сквозило такое выражение,
будто он хотел засунуть строптивого студента в дюзы двигателя.
Того самого двигателя, который гудел в огромной испытательной
камере и на который теперь никто не обращал внимания.
— А при чем тут господин проректор? — тихо спросила Ингира.
— Теорию четы Кшесинских кто-то топил. Топил остервенело, с
привлечением всех возможных ресурсов, но не из идейных сооб-
ражений, — холодно пояснил Стефан. — В научном мире всегда
есть противоборствующие лагеря. Веками, тысячелетиями ученые
боролись за свои теории, регулярно опровергая теории других. Так
поступали не только отдельные умы, но и целые университеты. И
это не просто нормально — так и должно быть, но только если эта
борьба разворачивается за истину. Наука — это не бизнес, там нет
места протекционизму. И тем более корысти. Однако кто-то очень
постарался, чтобы в противостоянии с Кшесинскими верх одер-
жали именно его ставленники. И теперь я знаю, кто.
На мгновение студентам показалось, что проректор собирает-
ся ударить Адельборга. Возможно, так оно и было, и он просто не
успел. Изменившись в лице, Майло Плесковски схватился за серд-
це и замахал другой рукой, нащупывая стоявший рядом стул. Пе-
