557
тились в вызов. Не просто вызов — настоящий удар, прозвучав-
ший так же громко, как публичная пощечина.
Ван Холл аж задохнулся. Он уже внутренне праздновал уни-
жение этого строптивого студента, но внезапно унизили его само-
го. И как! Ему, профессору Ван Холлу, прилюдно бросили в лицо,
что он не умеет составлять сложные задачи!
— Вы забываетесь, господин Адельборг! — едва сдержался он, что
стоило немалых усилий. — Я настоятельно рекомендую вам выби-
рать выражения!
— Я настоятельно рекомендую вам делать то же самое, — бесстра-
стно сообщил студент. — Заявлять о том, что решение неправиль-
ное, даже его не изучив — признак профессиональной некомпе-
тентности.
— Вы понимаете, что ваши слова я могу адресовать дисциплинар-
ной комиссии? — задрожав от ярости, осведомился профессор.
— Сделайте одолжение, — пожал плечами студент. — Полагаю, она
официально установит мою правоту. Со всеми вытекающими для
вас последствиями.
Аудитория затаила дыхание. Внезапный конфликт быстро
разрастался, грозя вылиться в откровенный скандал. Симпатии
присутствующих разделились. Вне всяких сомнений, профессор
Эндрю Ван Холл был выдающимся ученым и блестящим теорети-
ком. Его воспитанников принимали с распростертыми объятиями
как неизменно высококлассных специалистов. Вместе с тем черты
его характера оставляли желать лучшего. Это был надменный,
властный человек, очень не любивший, когда ему возражали. Сво-
боды университета он воспринимал по-своему. Да, он принимал
чужую точку зрения и даже поощрял ее, но только не тогда, когда
она принципиально противоречила его собственной. Иными сло-
вами, если вы были сторонником альтернативной научной теории,
которую не разделял профессор Ван Холл, решение учиться под
его началом выглядело худшим в вашей жизни. Именно из-за это-
го немало студентов оказалось на стороне Стефана Адельборга.
Державшийся несколько отчужденно, он ни с кем особо не общал-
ся, отчего представлялся излишне заносчивым и самоуверенным.
Однокурсникам он не особо нравился, однако зазнайство имени-
того профессора нравилось им еще меньше, и в душе они желали
ему хотя бы одного поражения. Особенно громкого и публичного.
— Вы не соображаете, что несете, — стараясь держать себя в
руках, процедил Ван Холл. — Вы явно не в себе.
Ошарашенный поведением студента, он просто не нашел, что ска-
зать, чтобы осадить зарвавшегося наглеца. Точнее, нашел, но су-
мел проглотить бранные слова, едва не сорвавшиеся с языка.
