540
ир. Он же своевременно известил Малроя, сообщив данные авто-
ризации и подстроив все надлежащим образом. Малрою не при-
дется ссылаться на Альтаира, что могло бы плохо выглядеть в суде.
Агенты проверили стандартную учетную запись с весьма распро-
страненным паролем — и компьютер пустил их без всякого сопро-
тивления. Компьютер, который умел распознавать чужаков и не-
обратимо уничтожать всю хранимую информацию.
— Кстати, вы не хотите объяснить, как среди ваших файлов
оказалось видео объявленного в розыск преступника Альтаира в
компании якобы похищенной им Альбертины фон Стейсвилл? —
иронично поинтересовался Малрой. — Можете не отвечать, поми-
мо него мы нашли такие улики, что это видео — так, детский ле-
пет. Мне просто любопытно.
— У вас тоже есть это видео! — фыркнул Уиллингем. — Похищен-
ная Альтаиром, Альбертина… госпожа фон Стейсвилл взывала о
помощи!
— Неужели? — деланно озаботился Малрой. — Странно. На вашем
видео Альтаир без маски, да и слова говорит совсем другие. На-
сколько я понимаю, все закончилось атомным взрывом. Там, на
одной далекой орбитальной станции. Там еще был военный звез-
долет без опознавательных знаков. Вам ни о чем это не говорит?
Уиллингем позеленел. Малрой же наоборот — расцвел как майская
роза. В принципе, он вообще не обязан был арестованному что-
либо объяснять. Он действовал в рамках закона, по прямому при-
казу директора и с поддержкой всего Федерального управления.
Просто Малрой наслаждался своим триумфом. Эта сцена попадет
в заголовки всех СМИ, а само дело навсегда войдет в историю. Его
введут в учебники федеральной академии, готовившей новых
агентов; о нем будут вспоминать каждый раз, когда очередное
расследование приведет куда-нибудь "наверх". Сегодня, еще до
конца дня, имя Бораса Малроя прогремит даже на самой захолу-
стной планете. Черт побери, в свой записке Альтаир был абсолют-
но прав, когда дал понять, что Малрой станет самым известным
агентом в галактике!
В комнате повисло тяжелое молчание. Лица одних присутст-
вующих выражали глубочайшее ошеломление и растерянность. На
других играли совсем иные эмоции, плохо скрываемые из-за вне-
запности потрясения. Они заставляли предположить, что кое-кто
всерьез опасается за свою шкуру.
— Надо известить членов парламента, — пролепетал распоряди-
тель.
Смятенный, с трясущимися щеками и бегающими глазами, в сво-
ей пышной ливрее теперь он выглядел скоморохом. Ему надлежало
