533
атакует, если только его не скорректировали несколько специфи-
ческим образом. Алан был осведомлен о связи, в которой состояли
Уиллингем и Альбертина. Механические псы знали ее запах и не
проявляли агрессии. Согласно логике, знали они и об ее отношени-
ях с хозяином. По-своему. Если, конечно Уиллингем не хотел, что-
бы его любовницу разорвали в клочья. Иными словами, псы были
осведомлены, что от Альбертины может пахнуть не только Альбер-
тиной. Но вот кем еще? Если Уиллингем замкнул запах исключи-
тельно на себя — Алану конец, однако он был вынужден рискнуть.
С замиранием сердца он наблюдал, как псы сверлят его горящими
электронными глазами, а их стальные зубы топорщатся из-под ко-
лючей шкуры. И вдруг эти глаза потухли, а клыки вернулись в
предназначенные для них пазы. В памяти жутковатых роботов
было указано, что Альбертина фон Стейсвилл может пахнуть кем-
то еще. К счастью, никто не уточнил, кем именно, а квантовый
ключ принадлежал хозяину. Потеряв к Алану всякий интерес, ме-
ханические псы развернулись и спокойно ушли.
Минута расставания близилась. Уиллингема поджимало вре-
мя, поэтому он не мог провести всю ночь с Альбертиной. Во вся-
ком случае, он так уверял, ссылаясь на уйму неотложных дел. Кро-
ме того, он должен был хоть немного поспать, чтобы не появиться
в парламенте опухшим и плохо соображающим. В том числе из-за
выпивки. Уиллингем даже не притронулся к шампанскому, кото-
рое пила одна Альбертина. Исключение он сделал лишь напосле-
док, предложив тост за их примирение и дальнейшее будущее. Бу-
тылка, увы, уже кончилась, поэтому Уиллингем заказал еще одну и
лично наполнил бокалы, пока Альбертина ненадолго отлучилась,
вручая чаевые официанту.
— Выпьем, дорогая! — бодро предложил он, поднимая свой фу-
жер.
Альбертина чарующе улыбнулась. Взяв свой, она звонко чокнулась
с Уиллингемом, поднесла шампанское к губам и вдруг удивленно
глянула на дверь. Уиллингем машинально сделал то же самое, од-
нако ничего особенного не увидел. Разумеется, он так же не уви-
дел и то, что Альбертина молниеносно бросила в свой бокал ма-
ленький бесцветный шарик.
— Ты чего? — снова посмотрев на нее, озадаченно спросил Уил-
лингем.
— Ничего. Просто показалось, — отмахнулась Альбертина.
Она снова улыбнулась, хотя на этот раз улыбка получилась какой-
то вымученной. Уиллингем, однако, ничего не заметил, как не за-
метил и того, что рука Альбертины едва заметно задрожала. Ей
было отчего. В бокале Уиллингема играло золотистое вино. В ее
