18
лее он не шевелился.
— Пульса нет! — рявкнула майор. — Носилки! В реанимацию!
Как из-под земли появилась каталка, которую всегда держали на-
готове. Уложив на нее Сэлинджера, трое медиков бегом повезли
его в госпиталь.
До реанимации оставалось рукой подать, когда перед майо-
ром внезапно выросла фигура другого офицера в чине подполков-
ника.
— Пациент наш! — властно заявил он, выставляя ладонь вперед.
— Вы что, с ума сошли?! — опешила майор. — Мы же его теряем!
— Именно поэтому пациент наш! — отчеканил подполковник.
— Я его не отдам! Он умирает! — воспротивилась майор, чисто по-
человечески забыв о подчинении и субординации.
— Немедленно передайте пациента! Это приказ генерала! — гро-
мыхнул ответ.
Следом послышались характерные звуки. Группа солдат, стоявших
за спиной своего командира, недвусмысленно передернула затво-
ры винтовок. Ошеломленная майор отступила. Каталку тут же
подхватили неизвестные ей люди и быстро повезли прочь. Развер-
нувшись, подполковник зашагал следом.
— Центр, я Брайтхорн. Доктор Сэлинджер у меня. Запускайте
проект "Эдельвейс", — сообщил он кому-то в лицевой микрофон.
* * *
Белое небо. Просто какой-то неестественной белизны, будто
привнесенной из иного мира. Почему оно такое белое? А просто-
ры? Почему и они белые? Нет, это не стены и не горизонт. Это ко-
лыхавшаяся даль, бесконечная и стелившаяся волнами. Кажется,
она совсем близко и при этом ей нет конца. И что-то таит. Что-то,
раскинувшееся где-то там, в ее молочной завесе. Или за ее молоч-
ной завесой? Ох, почему же она такая белая? Не может же все во-
круг быть только белым? Или именно так выглядит один лишь чи-
стый свет, неяркий, но умиротворенный и всепроникающий? Ви-
димо, именно так выглядит смерть?
Сознание медленно возвращалось. Кромешный мрак сменял-
ся тусклым проблеском, нараставшим по мере того, как разум на-
чинал воспринимать окружающее. Чувства будто выходили из па-
ралича, оправляясь от его пагубного воздействия. Проблеск посте-
пенно наливался и ширился, и вот он уже пошел мягкими лучами,
превращаясь в ту самую белизну. Вместе с ним пришло и стран-
ное, но приятное ощущение покоя. Неведомая колыбель, недвиж-
ная и при этом сладко убаюкивающая, дарила блаженную негу, в
