325
фюрера держал бы мертвой хваткой, пока мы оба не исчезли бы в
морской пучине.
Эрих, находившийся под глубоким впечатлением от услышанного,
взглянул на собеседника совсем другими глазами. Он прямо чув-
ствовал, как меняется в голове привычный ход мыслей. Дело ведь
было не только в рассуждениях Хельмута. Эрих, обладавший не-
сравненно большим и достоверным набором знаний, имел воз-
можность видеть ситуацию совсем в ином свете и оценивать ее
под другим углом. Пока Хельмут строил одни лишь догадки и рас-
суждал исключительно философски, Эрих сталкивался с реально-
стью. То, что для Хельмута являлось по большей части теорией, для
Эриха уже по факту сбылось.
— А вы не боитесь, что вас бы за это осудили? — осторожно спро-
сил взволнованный молодой антифашист.
— Боюсь или нет — совершенно неважно. Неважно потому, что
обязательно ДОЛЖНЫ осудить. И к этому надо быть готовым. Го-
товым принести себя в жертву во имя того, на что решаешься, —
поразительно спокойно ответил Хельмут. — Предположим, вам из-
вестна личность серийного убийцы, но доказательств для его аре-
ста не хватает. Вы знаете, что он продолжит убивать. Более того —
он вот-вот совершит новое преступление. Не будем рассуждать о
том, как поступит большинство — сосредоточимся на нашем при-
мере. Вы понимаете, что единственный способ его остановить и
предотвратить очередную жертву — это убить чудовище. И вы его
убиваете. Однако в глазах закона и общества вы становитесь пре-
ступником. И вас осуждают как преступника. Справедливо ли
это? Я считаю, да. Более того, я бы не стал добиваться для себя
оправдания, потому что по факту я совершил преступление, само-
суд. И понес бы заслуженную кару. Это и есть жертва. Сознатель-
ная жертва, на которую вы, собираясь остановить убийцу, изна-
чально должны быть готовы пойти.
Установилось продолжительное молчание. Хельмут, выговорив-
шись, не говорил более ни слова. Эрих, потрясенный его речами,
пытался привести в порядок вихрем вертевшиеся мысли. Дове-
дись ему услышать откровения Хельмута при других обстоятельст-
вах, он, вероятно, отнесся бы к ним совсем иначе. Сегодня же, по-
сле лично учиненной трагедии на вокзале, Эрих был склонен вос-
принимать сказанное особенно остро и нестандартно.
— Мне надо обо всем подумать, — наконец молвил он.
Фактически, его реплика хоть и адресовалась собеседнику, тот не
должен был понять ее истинный смысл. Хельмут, тем не менее,
выглядел удовлетворенным. Вероятно, ему пришлось по душе, что
если он и не нашел единомышленника, то хоть кто-то его наконец-
