323
зом, вполне вероятно, что некто заложил взрывчатку рассчитывая
поразить конкретную цель, но допустил технический просчет или
изменились какие-то обстоятельства.
— Зато устроил настоящий ад куче невинных людей! — мрачно
заявил Эрих, не зная куда деваться.
— Это, безусловно, печально, — кивнул хозяин дома. — Только
вряд ли он хотел именно такого развития событий. Что-то могло
пойти не так. Даже у профессионалов случаются проколы.
— Да какая разница?! — воскликнул молодой человек. — Даже
преуспей он в своем намерении, от столь мощного взрыва и огня
все равно пострадала бы масса случайных пассажиров!
— Хотите знать мое мнение? — спросил Хельмут каким-то особен-
но выразительным тоном.
— Валяйте, — пожал плечами Эрих.
Ему и впрямь было интересно. Разговор с Хельмутом странно на
него влиял, заглушая угрызения совести и залечивая свежую ду-
шевную рану. Казалось просто поразительным, что этот коренной
берлинец, похоже, ничуть не осуждает террориста. А поскольку
террористом, хоть и поневоле, выступал сам Эрих, ему такое от-
ношение лилось как бальзам на душу.
— Если бы тому, кто это сделал, удалось уничтожить хотя бы па-
рочку нацистских бонз, я не стал бы его винить, — медленно, буд-
то старательно донося смысл слов до собеседника, изрек Хельмут.
— Сопутствующие жертвы, безусловно, трагедия, только жертв
будет еще больше, если позволить этим чудовищам остаться в жи-
вых и продолжить творить свое черное дело.
— К чему вы клоните? — озадаченно изрек молодой антифашист.
— Допустим, в поезде едет несколько высокопоставленных нацис-
тов, а с ними еще сотня обычных граждан. Кто-то пускает его под
откос, да так, что не выживает вообще никто. Что в результате?
Да, сто человек погибло, и каждого следует оплакивать должным
образом, зато выжили, возможно, миллионы, — негромко, но
очень серьезно произнес Хельмут.
— Миллионы? Но вы не можете этого знать! — опешил Эрих.
У него имелись для этого все основания. Известная ему история
именно к тому и вела, поэтому рассуждения антифашиста образца
тридцать восьмого года поражали его в самое сердце. Рассужде-
ния, бившие прямо в точку поистине провидческим образом.
— Я могу лишь догадываться, — мрачно, но твердо отозвался
Хельмут. — Германия движется к большой войне — этого не пони-
мает только идиот, ослепленный пропагандой и преступными ре-
чами Геббельса. Я не знаю, когда она начнется, но рискну предпо-
ложить, что скоро. Происходящее сейчас с так называемыми ун-
