38
воздух взвесь мелких золотистых частичек, заставляя отчаянно
чихать наиболее смелых лесных обитателей, промышляющих возле
самой дороги.
Однако Шоссу было не до окружающей идиллии. Он был оза
бочен желанием ознакомиться с последними трудами святого от
ца, явно не духовного содержания. Можно было бы, конечно, ог
рабить монаха или банально выкрасть его бумаги, но брат Анто
ний не производил впечатления слабоумного, который просто
напросто напишет все заново, как будто ничего не произошло, не
задавшись мыслью о том, с чего бы это вдруг кому то понадоби
лось совать нос в его миссию. Пока что оставалось, не вызывая
подозрений, незаметно следовать за монахом и ждать какого
нибудь удобного момента. Но в складывающихся обстоятельствах
можно было надеяться на то, что, возможно, удастся узнать, ка
ким образом происходит обмен корреспонденцией. Наверняка
есть какие то отработанные схемы. К счастью, святой отец шел
довольно бодрым шагом, и уже через три часа Шосс следом за ним
ступил под сень городских стен.
Монах, пройдя сеть извилистых узких улочек бедных кварта
лов, вышел к церкви святого Иакова — как раз той самой, где
епископ на днях собирался читать проповедь, и Шосс подумал,
простое ли это совпадение. Здесь утоптанная грязь, служившая
бедному району дорожным покрытием, заканчивалась и начина
лась хорошо уложенная, но несколько стертая брусчатка. Ступени
церковной лестницы спускались прямо к небольшой площади, ок
руженной невысокими каменными домами с красными черепич
ными крышами. Украшенный лепниной фасад величественно
возвышался над потемневшими от времени массивными дубовы
ми дверями, а потоки солнечных лучей ярко сияли в разноцвет
ных витражах больших окон.
Шосс прильнул к ближайшему угловому дому, расположенно
му совсем близко от входа в церковь, пока брат Антоний пересе
кал площадь и поднимался по ступенькам. Какой то нищий в
грязной оборванной одежде протянул к нему руку. Монах осенил
его крестным знамением. Нищий благодарственно склонил голову,
хотя Шоссу показалось, что тот остался несколько недоволен такой
формой подаяния. Следом за монахом поднималась какая то мо
лоденькая, скромно, но со вкусом одетая девушка в белом шелко
вом платке, еле сдерживающем тяжелые светлые пряди ее волос.
Оборванец протянул к ней руки, придав своему лицу самое жало
стливое выражение. Девушка вынула довольно плотный бархат
ный кошелек, мелодично звякнувший своим содержимым, и пода
