345
тем же, и когда заканчивалось его существование, заканчивалось
существование и отдельно взятого воплощения мысли. Что это оз-
начало для человека? Технически, все ту же необратимую смерть.
Представьте, что вы заснули с одним набором воспоминаний в го-
лове, а проснулись без него. Причем не просто без него, но и не ог-
раниченные своей прежней оболочкой. Вы не вспомните ничего о
своей прежней жизни, ибо нечем помнить, и вероятно, даже не
будете знать о ее бренном воплощении. Останетесь ли вы преж-
ним? Нет. Полная утрата памяти и всех имевшихся физических
связей как раз и означает смерть, даже если сам разум продолжит
свое вечное существование. Известное вам Я исчезнет навсегда, а
его изначальная сущность никуда не денется и этого даже не за-
метит. Таким образом, тут скорее требуется переосмыслить поня-
тие смерти, а не того, что под ней принято подразумевать.
Как следствие, это отвечало и еще на один вопрос, почему
"оттуда" не возвращаются. Разум просто не знает, куда ему вер-
нуться, да и не может. Вот мечта встретиться "на том свете" с
умершими родными и близкими в известном смысле вполне ре-
альна. Индивидуальные проявления поля вновь сплетаются в еди-
ное целое, то есть поколения людей воссоединяются в его общем
океане, не имеющем ни конца, ни края. Но вряд ли этому обраду-
ются родители и дети, если не станут смотреть на вещи шире, ибо
они просто не будут помнить, кто из них кем был и кому прихо-
дился. Тот океан — суть единое поле вселенского разума, сущест-
вовавшего всегда вне зависимости от физических величин и вре-
мени. Божественная искра сознания, если хотите, таковой и
впрямь является, ибо проистекает из самой зажегшей ее сущно-
сти, как ее подлинная частичка. И к ней же возвращается.
К концу увлекательного повествования, излагаемого степен-
ным, ровным голосом Мелиюбиуса, Аулина уже не лежала пластом.
Опираясь на локоть, она слушала навострив уши, а ее глаза бле-
стели все ярче по мере того, как раскрывалась идея крайне любо-
пытной теории, параллельно затрагивавшей ряд извечных вопро-
сов. Когда сиреневый друг, наконец, умолк, девушка уселась на
постели и, пересчитав что-то на пальцах, тут же задала первый
вопрос.
— Не вяжется! — заявила она, но не агрессивно, а явно рассчиты-
вая на опровержение. — Мозг младенца развивается фактически
из ничего, а когда в нем зарождается разумная мысль, он продол-
жает расти в объеме. Ты же заявил, что структура мозга является
конечной по определению, и увеличить ее уже не получится.
— Именно так! — усмехнулся Мелиюбиус. — Я ведь говорил про
полностью СФОРМИРОВАННУЮ структуру. Серое вещество ре-
