442
чезновения Илианы и имели некоторое, пусть и смутное, пред-
ставление о причинах ее бегства из дворца. Вот только на душе у
них от этого стало совсем тревожно. Оба чувствовали, что Иля по-
пала в большую беду, и оба гадали как лучше всего ей помочь, да
так, чтобы при этом не навредить еще больше.
Принцесса боролась с огромным искушением явиться к визи-
рю и поднять такую бурю, какой в ее исполнении еще свет не ви-
дывал. Она металась в своих покоях как тигрица в клетке, и при-
несшая завтрак служанка, поставив поднос на стол, тут же убежа-
ла, испуганная свирепым выражением ее лица. Взгляды, которые
Талара бросала на висевшие в гардеробе обновки для подруги,
распаляли ее пуще прежнего, и если бы сейчас в поле зрения хан-
ской дочери объявился колдун, то ему, возможно, пришлось бы
иметь дело с мечом из Абериджа. Разъяренная принцесса против
обыкновения не отправилась на встречу с гладиатором сама. При-
открыв дверь, она заявила дежурившим там гвардейцам о своем
желании видеть садовника Бэйла.
Вскоре в дверь постучали, и в проем просунулась коротко
стриженая седеющая голова гладиатора. Отправившийся выпол-
нять приказ принцессы гвардеец вернулся с ним очень быстро.
При дворце и так относились к садовнику достаточно щепетильно,
зная о его высокой покровительнице, но солдаты держались с ним
подчеркнуто уважительно. Они помнили, что на арене Бэйл поща-
дил двух проштрафившихся воинов, и ценили великодушный
жест, учитывая что зрители желали совсем иного. Садовника при-
вели как гостя, а не слугу. Завидев дядю Илианы, принцесса при-
гласила его войти и заложить засов, чтобы им никто не помешал.
— Как ты? — осведомился Бэйл, обводя взглядом просторные по-
кои.
Судя по валявшимся там и сям подушкам, Талара пребывала не в
лучшем расположении духа.
— Хотела написать отцу, да вот беда — что написать-то?! — без
обиняков выпалила девушка, мотнув своей шикарной косой. — Он
всегда меня выслушает, но одних голословных обвинений недос-
таточно. Нужны доказательства! А их-то у нас как раз и нет, по-
тому что собранные тобой и мной сведения фактически всего
лишь домыслы. Это мы, сведя известное нам воедино, увидели
указывающую на колдуна картину, только другие могут посчитать
иначе. К тому же слова тех бездомных ребят из Абериджа вообще
никто всерьез не воспримет. В глазах отца мое слово получится
против его. Отец меня любит, но этот гнусный колдун для него
слишком важен. Он попросит подкрепить мои обвинения чем-
нибудь существенным, а что у нас есть? Ничего! Я даже не могу
