323
лах досягаемости Шосса и отходя обратно к самой двери. — Оде
вайся и пей. А потом мы побеседуем.
Шосс осторожно пополз вперед. Пусть Аврелий думает, что это от
слабости. На самом деле его лишь беспокоило, что предательский
замок свалится с ноги и этот болван поймет, что пленник избавил
ся от цепи. Тогда он может успеть удрать за дверь, к которой сто
ит слишком близко. И тогда пиши пропало! Нет, он не может так
рисковать. Действовать надо наверняка! Что бы ни случилось с
братьями ордена Кары Господней и, главным образом, с Еленой,
может оказаться так, что он их последняя надежда. А они — его.
Когда Шосс, еле шевелясь, накинул на себя балахон и жадно
припал к воде, он был почти уверен, что все происходящее с ним и
окружавшими его людьми в Константинополе как то связано ме
жду собой, не смотря на то, что у этих событий, казалось, нет ни
чего общего. Аврелий внимательно наблюдал за ним. Когда он
счел, что пленник готов к разговору, он приступил к допросу.
Шосс врал усердно и с фантазией, изо всех сил стараясь, что
бы его слова выглядели правдоподобно. Его опыта общения с Нек
тарусом хватало для того, чтобы на короткое время ввести Авре
лия в заблуждение относительно истинной сути вещей. В процессе
изложения своих выдумок он преследовал две цели: усыпить бди
тельность Аврелия настолько, чтобы быть уверенным что он не
выскользнет из его рук, и невзначай выяснить, не находится ли
неподалеку кто нибудь еще, кто не столько придет к Аврелию на
помощь, сколько успеет запереть его в подвале.
Аврелий слушал внимательно, задавая вопросы, а Шосс рас
сказывал свою историю, вворачивая туда постоянные беспокойст
ва о своей личной судьбе и упирая на полную непричастность к
делишкам всей честной компании, которую, как оказалось, плени
ло братство Наблюдателей. Об этом упомянул сам Аврелий, когда
Шосс ловко поймал его в словесную ловушку. Что ж, хороши ока
зались у Нектаруса приятели. Однако здесь было и что то еще. В
словах Аврелия едва уловимо проскакивало нечто такое, что наве
ло Шосса на мысль: этот Наблюдатель, похоже, действует не сам, а
по чьей то указке. Ощущение, что события нескольких последних
недель имеют под собой незримую и пока непонятную ему связь
окончательно укоренилось в готовящемся к нападению Шоссе. От
влекая Аврелия разговором, в котором тот наивно надеялся узнать
что нибудь очень важное и интересное, Шосс подобрал под себя
ноги так, чтобы незаметно приоткрыть замок и ослабить охваты
вавшее его лодыжку железное кольцо. Он должен был совершить
один единственный бросок, к которому копил силы, и кольцо с це
пью должно было слететь с ноги в момент этого броска. Если цепь
