169
процедил сквозь зубы дон Мигель.
— Хотел бы я на вас посмотреть, если бы вас продырявили стре
лами. Особенно если к этому явно причастны люди, которым я не
то чтобы доверял, но от которых все же не ждал такой подлости.
Седовласый старик саркастически поднял бровь.
— Ему еще нельзя много разговаривать, нужен полный покой, —
напомнил врач.
— Сколько я уже здесь? — спросил Шосс.
— Трое суток, считая с того момента, как тебя подстрелили, — от
ветил монах. — Все это время ты был в беспамятстве.
— Не будет нескромным, если я задам вполне уместный вопрос:
как я снова к вам попал? — спросил Шосс, морщась от боли.
— Прежде чем задавать нам вопросы, сначала ты должен ответить
на мои. А там уж я решу, что вообще с тобой делать дальше, — хо
лодно ответил брат Антоний.
Шосс попытался пожать плечами и тут же пожалел об этом, так
как новая волна боли охватила тело и запульсировала под лопат
ками, отдаваясь прямо в содержимое черепа.
— Не надо шевелиться! — воскликнул лекарь, делая порывистое
движение, словно намеревался прижать пациента к его одру.
— Я уже понял, — пробормотал Шосс.
— Итак, хочу сразу прояснить ситуацию, — продолжил монах, ед
ва Шосс перевел дух. — От того, чтобы бросить тебя в одиночную
камеру с железной дверью и за семью запорами, меня отделяет
только записка, которая была найдена при тебе и адресована,
смею предположить, мне лично. Напомнить ее текст? — Монах тут
же откуда то выудил написанное Шоссом в "Бойцовом петухе" со
общение. — "Брат Антоний. Еще раз крайне сожалею, что был вы
нужден прервать наше общение столь неприятным для вас спосо
бом, однако, полагаю, я имею сообщить вам нечто интересное и
важное касательно одного из ваших дел. Хочу верить, что это по
служит началу взаимовыгодного сотрудничества, которое не будет
подразумевать допросы и оковы. Я желал бы переговорить с вами
лично. Смею утверждать, что сведения, добытые мной, окажутся
для вас весьма ценными. О времени и месте встречи я сообщу вам
позднее, так как хочу, чтобы вы тщательно и без эмоций обдумали
мои слова. Ш."
Шосс изобразил подобие улыбки. Кто бы мог подумать, что он так
удачно успеет написать это коротенькое письмо.
— Так вот, — продолжал брат Антоний. — Эта записка попала в
мои руки вместе с твоей лошадью и грузом, который она тащила.
Надо сказать, было довольно неожиданно обнаружить среди про
чего в мешке, набитом солью, отрезанную голову. Не могу сказать,
