381
пажа мятежники должны сдаться без всяких условий, иначе их
постигнет суровая кара.
Помещение мостика представляло собой обширный двухъя-
русный полуовал. Входная раздвижная дверь, ныне находившаяся
под мощной защитой, выводила к главной площадке, от которой
влево и вправо тянулись широкие крылья верхнего этажа с разно-
образными узлами управления и местами для персонала. В центр
выдавалась короткая дорожка, упиравшаяся в небольшое расши-
рение с той самой центральной операционной панелью, где сейчас
у большого обзорного экрана находились старавшиеся урезонить
капитана алурийцы. Эта дорожка с расширением на конце нави-
сала над нижним этажом, в два ряда наполненным управляющим
и контрольным оборудованием с ячейками рабочих мест и боль-
шой выпуклой полусферой навигационной системы посередине.
Овальную форму помещению мостика придавала изогнутая пе-
редняя стена, состоявшая из армированного прозрачного мате-
риала между вертикальными несущими опорами. За этой наклон-
ной стеной находился космос. С другой стороны помещение отде-
лялось от корабля совсем другой стеной — прямой, толстой и ме-
таллической, способной некоторое время выдерживать даже пря-
мые попадания плазменных орудий. От главной площадки слева и
справа вели вниз ступеньки двух совершенно одинаковых лест-
ниц. По одной из них и спустился покинувший центральную опе-
рационную панель Даг Уммос.
На лице Главного биолога застыло какое-то непередаваемое
выражение. Глаза казались совершенно невидящими, будто перед
ними маячила лишь некая доступная только самому ученому кар-
тина, и они никак не могли оторваться от ее созерцания, полно-
стью отрешившись от окружающего. Подойдя к выступавшей из
пола обширной тумбе с расположенной на ней навигационной по-
лусферой, Сорел остановился и посмотрел через огромное обзорное
окно наружу. Там была планета. Теперь, когда "Лаурелия" начала
снижение, она заполоняла собой большую часть окна, и было вид-
но, как ее контур потихоньку становится все крупнее и ближе.
Мутноватый невидящий взор Даг Уммоса обрел ясность. Окинув
планету протяжным жадным взглядом, будто пытаясь впитать в
себя увиденное, он встрепенулся, словно возвращаясь к реально-
сти. Глубоко вздохнув, ученый поднял голову наверх, откуда доно-
сились голоса. Потрясенные услышанным, друзья даже не отреа-
гировали на его уход. Может быть просто подумали, что он не в
силах больше говорить и хочет побыть один. Голоса становились
все громче. Кажется, там все еще надеялись образумить оконча-
тельно утратившего здравый смысл Дан Боула. А слова его все еще
