405
рассыпался на фрагменты и обращался в густую текучую массу.
Эта масса трепыхалась, словно колеблемая сильным ветром. Не
желая мириться с распадом, она пыталась восстановить утрачен-
ный облик, но ей не удавалось противостоять гибели противоесте-
ственного тела. Алксенис был повержен. Во всяком случае, здесь и
сейчас, и более не мог причинить некому вреда. К сожалению, он
оказался не один. Тем, в ком неожиданно стала проявляться мерт-
венная тьма.
Часть наемников трансформировалась. Чернота, заполонив-
шая глаза, пожрала их лица, а затем, вероятно, и все тело, недос-
тупное прямому взору. Их было не так много. Меньшая часть из
тех, кто выжил и дошел до ядра гарбеджоида. К сожалению, они
стояли среди остальных, и стояли вплотную. Огонь, который они
открыли, был поистине убийственным. Бронекостюмы не выдер-
живали выстрелов в упор, да и к атаке они оказались не готовы,
как не готовы и люди. Настоящие люди, а не какой-то ночной
кошмар, внезапно воплотившийся в реальность. Понимание при-
шло не сразу, украв драгоценные мгновения. Даже секунды, за
которые число жертв критически возросло. Но и тогда, когда люди
поняли, что следует немедленно дать отпор — дать его тем, кто
только что был их боевыми товарищами — они не сразу смогли это
сделать, поскольку им мешала все та же скученность.
Это была бойня, тем более страшная, что она развернулась
между своими. Когда группа Джины и настоящие наемники опом-
нились, стало слишком поздно. Чернота нанесла им ужасающий
урон, и продолжала наносить, прежде чем по ней открыли ответ-
ный огонь. Но даже тогда она продолжала стрелять. Стрелять
мертвыми, словно сотворенными из тьмы руками, глядя на мир
непроницаемым мраком неестественно преображенных лиц.
Страшнее всего гремела картечь, прямо-таки разрывавшая
бронекостюмы в упор. Особенно легкие бронекостюмы, в которые
была облачена группа Джины. Они прошивались в клочья, выбра-
сывая осколки герметичных слоев и брызги крови. Вблизи, с кри-
тически малого расстояния, они просто не могли распределить чу-
довищный кинетический урон. Пробивая броню, картечь разила
наповал, убивая практически на месте. Если же кому-то везло, его
отшвыривало прочь — оглушенного, израненного, почти лишенно-
го дееспособности. А грохочущие заряды выпускались снова и сно-
ва. Разлетаясь пучками и веером, картечь рикошетила о металл,
звонко цокая по всей площадке.
Ближний бой был опасен резаками. Как правило, до него не
доходило, но если все же противники схватывались врукопашную,
он отличался своими особенностями. Иная защита, хорошо отра-
