272
Э-э-э-э-э-з-з-з! Снова этот гулкий рев, от которого кровь сты-
ла в жилах! Очутившись вблизи от почуянной добычи, хищник
громыхнул во всю мощь своих легких, распаленный грядущей рас-
правой. "Треугольник" удирал как только мог, но его участь стано-
вилась очевидной. Противопоставить такому чудовищу ему было
решительного нечего. Экбурн только и смотрел, как осклабленная
громадина настигает жертву, и как та пытается хоть как-то избе-
жать ее челюстей. Да, это была не охота — это была расправа.
Охота — это когда добычу подкарауливают или выслеживают, на-
падают, ловят, и все-таки могут упустить. У добычи есть шанс, и
так поддерживается природный баланс. Здоровое, полное сил жи-
вотное зачастую убегает, а хищник остается с носом. Конкретно
этот хищник игнорировал подобное соотношение сил. Он просто
направлялся туда, где учуял свою трапезу, и его нападение лишало
жертву всякой надежды на спасение.
Экбурн не зажмурился и не отвернулся, хотя кровавый кош-
мар поразил его до глубины души. Поворот головы сместил бы и
матрицу запечатлителя, установленного на гермошлеме, а тот
должен был фиксировать все. Глаза же следили за происходящим
как прикованные, не в силах ни сомкнуться, ни даже моргнуть.
Пребывая в остолбенении, Экбурн просто стоял и смотрел, как
один ящер терзает другого, не проявляя ни капли жалости. Хватая
свою добычу, многие хищники тут же стараются сломать ей шею
или, хотя бы задушить. Вряд ли по доброте душевной, а чтобы та
не сопротивлялась, и уж тем более не ускользнула. Но пусть хотя
бы так! Это исполинское чудовище ничего подобного и не помыш-
ляло. Оно просто вырывало куски живой плоти, забрызгивая все
вокруг фонтанами крови. Заходясь истошными криками, жертва
чувствовала это каждым раздираемым нервом. Чувствовала до тех
пор, пока жестокие зубы не разорвали ее шейную артерию. Только
тогда, стремительно теряя кровь, она наконец-то осела, теряя соз-
нание. Затем наступила милосердная смерть. Чудовищный хищ-
ник этого даже не заметил. Кажется, ему было все равно, сопро-
тивлялась добыча или нет. Орудуя зубастой пастью, он продолжал
рвать ее на куски, пока жуткое убийство не сменилось такой же
жуткой трапезой.
Стараясь не дышать, Экбурн бочком-боком двинулся прочь.
Возможно, ему следовало оставаться на месте и не шевелиться,
дожидаясь, пока хищник насытится и уйдет, но нервы его не вы-
держали. По-своему такой маневр выглядел вполне оправданным.
Пирующий ящер был слишком занят, чтобы заметить какую-то
букашку, ползущую за его спиной. Во всяком случае, пока та не
издавала какого-нибудь шума. Она и не издавала, прекрасно по-
