446
шать, лежал в отдельной секции звездолета, где его оплакивали
родные перед тем как отнести в морг.
Кимберли не слетела с катушек только потому, что Аулина
сумела спасти Никки. То, что оказалось слишком поздно для То-
биаса, сработало в случае четырехлетнего малыша. Медикамен-
тозная кома, позволившая снизить подачу кислорода, оправдала
возложенные на нее надежды. Лекарство подавило развитие гриб-
ка за счет замедления его метаболизма и стало успешно разрушать
межклеточные мембраны. Судя по показаниям системы жизне-
обеспечения, Никки быстро пошел на поправку. Анализы демон-
стрировали очевидное улучшение. Легкие очищались от пожирав-
шего их патогена. Страшно представить, что учинила бы креолка,
умри ее сын вслед за Тобиасом. Выздоровление заставило ее про-
явить сдержанность. Аулина прямо нутром чувствовала звериную
боль матери, чей сын уже ощущал дыхание смерти. Не помоги
Никки лечение, последствия, судя по полубезумным репликам
Кимберли, могли быть непредсказуемыми. На счастье медсестры,
честно исполнявшей свой долг, второй трагедии не произошло.
Осознав, что ребенок пошел на поправку, креолка не выплеснула
на подругу накопившуюся агрессию и вроде бы смирилась со
смертью Тобиаса. Вроде бы… Аулину пугали вид и бормотание
Кимберли, но та явно не считала возможным напасть на спаси-
тельницу своего родного дитя, пусть и не сумевшую помочь дру-
гому мальчику. Во всяком случае, в данный момент.
— Если Никки выздоровеет, я тебя не трону, — вот что обронила
жена Мартина с таким зловещим спокойствием, что у невесты Се-
бастьяна мурашки по спине побежали.
Убедившись в положительной динамике сына и неусыпной бди-
тельности медсестры, Кимберли позволила себе уйти поплакать
над трупом Тобиаса. Аулина отчасти была рада, что не может при-
сутствовать при столь душераздирающей сцене. Слезы Вайолет,
недавно потерявшей отца, а теперь еще и брата, жгли бы ее серд-
це каленым железом, на всю жизнь оставляя на нем неизгладимые
шрамы. Впрочем, о радости как таковой не шло и речи. Не забы-
вая о других пациентах, Аулина вызвала в медотсек Луизару, Сару
и Терезу. Первой пришла ее бабушка, чье исцеление теперь уже не
оставляло сомнений. Наскоро взяв у нее контрольный анализ, де-
вушка с чистой совестью отпустила родственницу, а сама заня-
лась матерью Мартина. Та продолжала болеть, но каким-то совер-
шенно странным образом. Ей не становилось ни лучше, ни хуже,
будто лечение держало инфекцию в неопределенном состоянии с
какой-то неясной целью. Маятник в любое время мог качнуться в
ту или иную сторону, и тогда болезнь либо погубит женщину, либо
