87
висках выступили капельки пота, пастор Берг неистово продолжал
свое бесплодное занятие, отказываясь смириться с происходящим.
И на то у него имелись причины. Обычную дверь он давно бы ос-
тавил в покое, махнув рукой до утра. А там уж слесарь разберется.
Но ЭТА дверь разительно отличалась от всех, с которыми старик
имел дело в своей жизни. Она ВСЕГДА должна быть заперта, при
любых обстоятельствах и в любое время суток. И вот тебе раз! Что
ж, придется звонить в какое-нибудь круглосуточное агентство и
вызывать мастера. Пока железная дверь остается открытой кирху
покидать нельзя. Осознав сложившуюся ситуацию, пастор Берг
повернулся, собираясь ненадолго покинуть подвал, и остолбенел.
Со стороны лестницы донесся отчетливый звук. Звук когтей, цо-
кающих по камню. Кто-то спускался по лестнице, приближаясь с
каждой секундой. По спине пастора побежали мурашки. При-
выкший, казалось бы, ко всему, он неожиданно ощутил как в гру-
ди что-то екнуло. Сердце, всколыхнувшись, забилось заметно бы-
стрее. Цок-цок! Цок-цок! Цок-цок! В основании винтовой лестни-
цы объявилась огромная черная собака. Вроде бы самый обычный
ротвейлер, только такой огромный, что его габариты испугали бы
даже опытных собаковедов. Остановившись, собака уставилась на
пастора, осклабив острые белые зубы. Из ее пасти послышалось
низкое злобное рычание. Старик похолодел. Размеры животного
его не пугали, равно его клыки и когти. Там, конечно, было чего
бояться, однако пастора Берга ужаснуло нечто совсем другое. А
именно глаза огромного пса, горевшие двумя красными углями.
— Но это же невозможно, — прошептал старик побелевшими гу-
бами. — Ты не можешь проникнуть в кирху!
Псина, все так же угрожающе рыча, сделала шаг вперед. Потом
еще и еще. Она наступала. Она не лаяла и не клацала зубами, из-
давая один лишь низкий приглушенный рык, но ее намерения со-
мнений не оставляли. Пастор, опомнившись, осенил собаку крест-
ным знамением. Та осталась к нему совершенно безучастной, про-
должая медленно приближаться.
— Немыслимо, — еле слышно выдохнул старик, почувствовав, что
вот теперь он испугался по-настоящему.
Смерти он не боялся. Он боялся того, что не успел сделать; не ус-
пел завершить свой жизненный путь как положено, передав дела
в надежные руки. Доведись сейчас Эриху увидеть своего настав-
ника, и он бы потерял дар речи. Одним молниеносным движением
пастор — этот противник любого оружия — извлек невесть откуда
длинный острый кинжал из белого металла. На рукоятке и лезвии
были высечены многочисленные надписи на латыни. Встав в за-
щитную стойку, пастор прищурился и поманил громадную псину
