273
рашки. Несколько секунд она боролась с собой, все еще не реша-
ясь закричать и позвать на помощь. Потом стало поздно. Тьма ри-
нулась к ней и окутала ледяным покрывалом. Некто невидимый и
бесплотный жестоко схватил девушку за горло и сжал так сильно,
что та уже не могла издать ни единого звука. Он не оставлял сле-
дов ни на коже, ни на внутренних тканях. Он словно проникал
сквозь них, не затрагивая физическую плоть, но при этом пере-
крывал гортань как тисками. Дыхание девушки прервалось. Она
даже не хрипела и не стонала. Для этого требовался хоть какой-то
выход воздуха через дыхательные пути, а его не было. Леденящий
душу страх пронзил все ее существо. Даже не страх, а настоящий
ужас. Неизвестность — самое страшное из всего, что есть во все-
ленной, и сейчас эта неизвестность напала на нее самым прямым
образом, выжимая жизнь из сопротивлявшегося тела. А оно еще
как сопротивлялось! Руки девушки пытались оттолкнуть неведо-
мого врага, оторвать его страшные пальцы от своего горла. Но
пальцы ли? Скорее, некую упругую материю, не обладавшую вы-
раженной структурой, но при этом способную концентрировать
усилия. Ладони девушки неизменно наталкивались на что-то хо-
лодное, действительно похожее на человеческие конечности, но
будто существующие и нет одновременно. Они частично поддава-
лись натиску, а потом сводили все усилия к нулю, пресекая любое
давление и восстанавливая форму как резина. Но кроме конечно-
стей имелось и нечто иное. Оно обволакивало как мантия, рассти-
лавшаяся в пространстве, и волны, пробегавшие по этой невиди-
мой ткани, овевали все вокруг страшным холодом. Задыхаясь, де-
вушка отчаянно боролась. Она молотила руками и ногами, стара-
ясь достать неизвестного врага, вырваться из его страшных объя-
тий. Одеяло сбилось. На пол полетел толстый роман вместе с напо-
ловину исписанным карандашом. Следом отправилась и открытая
коробка конфет, лежавшая на тумбочке рядом с книгами. Высы-
паясь из коробки, они разлетались по полу, осыпая его шоколад-
ным дождем. Все это происходило совершенно беззвучно. Удары
девушки, приходившиеся в постель и тумбочку, заглушал отнюдь
не матрас и прочие спальные принадлежности. Они будто прихо-
дились в вязкую среду, гасящую любое направленное в нее усилие.
Каждое попадание кулака или стопы образовывало колыхавшийся
эпицентр, от которого расходились круги незримого эфира. Расхо-
дились и угасали, полностью поглощая всю приложенную энергию.
Но и это было еще не все. Роман, не долетев до пола, замедлил па-
дение, мягко подхваченный развивавшейся мантией тьмы, и опу-
стился на линолеум абсолютно беззвучно. То же произошло с ка-
рандашом и даже конфетами. Рассыпанные в полнейшем беспо-
