263
мертвый взгляд, он повернул ее лицом вниз, орудуя палочкой, а
затем попытался утопить. Какое-то время голова сопротивлялась,
выталкиваемая жутким месивом. Пыхтя, молодой человек про-
должал нервно тыкать своим стеклянным инструментом, пока по-
следняя часть Отто неожиданно не ушла на дно. Будто затянутая
болотной трясиной, она скрылась в мгновение ока, издав сочный
чвякающий звук. Эрих облегченно вздохнул. С головой он возился
исключительно на нервах, загудевших как натянутые струны.
Стресс, владевший им, принимал то одну, то другую форму, и
сейчас, когда голова наконец-то утонула, все существо молодого
человека охватило невероятное облегчение. Такое, словно с ней
ушел и немой укор, взывавший к совести. Да, Эрих не убивал
неонациста, но то, что он делал, по-своему было еще хуже, чем
лишение жизни. Наше "я" выстраивают поступки и память о них.
Все принятые решения оставляют свой отпечаток на психике и
мышлении, формируя личность и порой кардинально меняя судь-
бу. Невозможно совершить нечто из ряда вон и потом жить преж-
ней жизнью, будто ничего и не было. Даже если внешне все будет
выглядеть именно так, где-то внутри человека произойдут неви-
димые изменения. Они, в свою очередь, способны вызвать новые
развилки на жизненном пути, недоступные на прежнем. Том, что
навсегда остался позади, уйдя в неизвестность сделанным на по-
вороте выбором. Иными словами, какой-либо набор поступков
может заставить человека с легкостью пойти на то, на что он во-
обще никогда бы не решился до них. Эрих Сторм, с тех пор как
пересек Аномалию в первый раз, регулярно оказывался в различ-
ных ситуациях одна сложнее другой. Последовательно разрешая
каждую из них, он начинал допускать такое, что прежде считал
для себя неприемлемым и невозможным. Иногда начинало казать-
ся, будто некто нарочно подсовывает ему один выбор за другим,
преследуя неясную цель и подталкивая в неком направлении. Од-
нако, даже если теоретически допустить подобное вмешательство,
свой выбор Эрих всегда делал сам, ибо никто не мог осуществить
это за него. Сделал он его и сейчас. Утопив голову Отто в кислоте,
Эрих переступил в своем сознании очередную условную грань.
На растворение черепа было отведено два часа. Потягивая
чай, молодой человек вел себя на удивление спокойно. Вместо
нервного срыва и даже истерики, вполне возможной после рас-
членения и химического сжигания трупа, он ощущал странное
безразличие. Ну, не то чтобы уж совсем безразличие, но доведись
ему сейчас обойтись точно так же с дружками Отто — и Эрих
осуществил бы это без малейших колебаний. Пока голова покой-
ника исчезала в жгучих объятиях кислоты, он смотрел один из
