42
глядел таким невеселым, как монах. — Мы проведем его рано ут
ром, так что всем, кто не принимает прямого участия в приготов
лениях, рекомендую отправиться спать.
Сэр Томас незамедлительно поднялся и отправился в общий ла
герь. Алхимики, после короткого кивка брата Антония, так же
поднялись и ушли куда то в темноту. У костра остались только мо
нах и Шосс.
— Ищи у истоков. Кто бы знал, сколько раз эти слова звучали у
меня в ушах, и сколько раз я пытался снова и снова разгадать, что
они означают, — задумчиво сказал Шосс, глядя на пламя.
— Ты знаешь, что мы вынуждены продвигаться почти на ощупь.
Мы подобны блуждающим во тьме, и каждую новую искорку вос
принимаем как луч надежды. Мы не знали, удастся ли тебе что то
обнаружить во дворце Сулеймана по прошествии стольких лет.
Мы не знали наверняка, что обнаружим в этой гробнице. Теперь
мы не знаем, сработает ли ритуал, как он сработает, и что из этого
выйдет. Но это шаг. Очередной шаг на долгом пути. Пути, кото
рый, быть может, так никуда и не приведет. Нужно надеяться, —
тихо ответствовал монах.
Они снова замолчали. Шосс, придвинувшись ближе к костру из за
усилившегося ночного холода, поворошил в нем обугленной пал
кой, и пламя разгорелось сильнее. Машинально перекатывая
угольки и поправляя топливо, он все смотрел и смотрел в весело
пляшущий огонь, и перед глазами его стояли навеянные рассказом
алхимиков картины далекого прошлого. Ему казалось, он словно
видит, как, тысячи лет назад, этот оазис оглашается возгласами
немногочисленных строителей, возводящих эту тайную гробницу.
Люди перетаскивают крупные блоки песчаника под руководством
озабоченного архитектора, а где нибудь в сторонке наблюдает за
происходящим Последний из рода. Человек, который вызвал само
го Анубиса и человек, который, отчаявшись, решил похоронить
себя заживо вместе с проклятым камнем, чтобы если уж и не из
бежать мести древнего бога, то хотя бы навсегда сокрыть чудо
вищное проклятье от глаз людских. Последний, который перепро
бовал все что смог придумать, и так и не смог избавиться от тяго
теющего над ним ужаса. Ведь он явно был очень незаурядным че
ловеком, но все же потерпел катастрофическое поражение. И по
гребальным звоном ему были крики людей, которых он терзал, об
ратившись в зверя охваченного кровожадным безумием. А кто
может поручиться, что он, Шосс, сумеет найти выход там, где еще
никто не сумел этого сделать? Сумеет преодолеть неумолимое про
клятье, которое с безразличием каменного истукана безжалостно
карало всех, кто осмеливался стать владельцем "Волчьего глаза".
