298
черный провал. Присмотревшись, Шосс понял, что серая тварь
вытаскивает и бросает куски человеческих тел. Тут на Шосса по
тянуло таким духом, что, не прими он только что соответствующее
снадобье, его бы скрутило в три погибели. Запах разложения дос
тиг своего апогея. В голове у Шосса всплыли рассказы монаха о
бездонных колодцах, куда сваливались трупы замученных жертв.
Шосс поспешил удалиться, стремясь как можно быстрее настичь
цель своего пребывания здесь, чтобы раз и навсегда покончить с
кошмаром, который он, как уже понял, не сможет забыть до кон
ца своих дней.
Лестница, ведущая с центра третьего этажа вниз, отличалась
от своих предшественниц. Она не изгибалась а, одетая в рельеф
ную, выступающую над полом арку, устремлялась вниз по прямой
и заканчивалась большими дверями, на которых были начертаны
очередные зловеще светящиеся знаки. Шосс спустился по ней и
отворил одну из дверей. Оказавшись за ней, он машинально сде
лал несколько шагов и застыл на месте.
Должно быть, когда то именно здесь крестьянские вилы на
стигли стремящегося в свое убежище астролога и некроманта Нея.
Перед Шоссом открылась небольшая — во всяком случае, по срав
нению с предыдущими этажами — круглая зала. Ее главным уб
ранством была вырезанная в полу почти во всю его площадь пере
вернутая пентаграмма, углубления которой хранили следы засо
хшей бурой субстанции. Центр пентаграммы был выполнен в виде
углубления, где еще сохранялась некая вязкая жидкость. Над са
мой пентаграммой в центре полусферы потолка виднелось отвер
стие, на котором повисли лохмы мерзкого вида плесени с призна
ками того же бурого вещества. От одного из лучей пентаграммы
уходила длинная канавка и скрывалась под единственными две
рями, ведущими из этой залы, в противоположном от входа конце.
И не то заставило Шосса застыть на месте, что он понял, куда ве
дут все кровостоки предыдущего этажа, — а они вели сюда, и все,
что попадало в них, должно было собираться здесь, в этой пента
грамме, выливаясь через это отверстие в потолке, наполняя ее, и
устремляясь дальше, за те двери. Он остановился потому, что у
противоположной двери недвижно стояли четыре доминиканца и
молча смотрели на вошедшего Шосса. У этих монахов за поясами
виднелись здоровенные изогнутые ножи, вид которых ему совер
шенно не понравился. В голове стремительным вихрем вспыхнули
и завертелись мысли, одна безумнее и отчаяннее другой.
Что делать? Пройти мимо них дальше, делая вид, что ничего
особенного не происходит и что он знает, куда идет, и никого это
не должно касаться? Сомнительно, чтобы ему это удалось. Эта
