649
сюда и забрала Гарольда. Однако отнюдь не разыгравшаяся здесь
трагедия повергла ученого в глубочайший шок. Дата и время фай-
лов неопровержимо указывали на то, на что уже указывало и мно-
гое другое. Запершись и умерев в гравитационном трюме, Гарольд
просто физически не мог организовать отпор Лансбергам! Это не
он вызволил Себастьяна и Аулину из заточения! Не он привел их в
ангар, не он вооружил скафандрами, не он вел переговоры и осво-
бодил Элмера вместе с другими родственниками. Отнюдь не Га-
рольд дал решающий бой враждебной семье, и не благодаря ему
на "Корундоре" удалось восстановить порядок. Но кто же тогда все
это устроил?! Кто все это время выступал от лица Гарольда, вводя
в заблуждение членов экипажа?
— Силы небесные! — выдохнул ученый, осененный одной-
единственной и теперь вполне очевидной догадкой.
Догадкой невероятно ужасной, ибо из нее проистекало очень и
очень многое. Леденящей хваткой она крепко сдавила ему сердце,
перехватывая замиравшее на губах дыхание. Пошатнувшись, Се-
бастьян ухватился рукой за окровавленный терминал, чтобы не
свалиться на пол рядом с покойным Гарольдом. Вцепившись
пальцами в серую сталь, он несколько минут приходил в себя. За-
тем, уяснив всю серьезность ситуации, резко развернулся, наме-
реваясь направиться к выходу из гравитационного трюма. Требо-
валось как можно быстрее известить Аулину! Известить лично, а
не через радио скафандра. То, что Себастьян сообщит своей не-
весте, должно оставаться тайной для чужих ушей. В частности,
для того, кто почти наверняка прослушивал все каналы связи,
причем делал это уже давно. Однако ученый никуда не ушел, так
и оставшись возле полукруглого терминала. На то у него объяви-
лась очень веская причина, ибо глазам Себастьяна внезапно пред-
стал Мелиюбиус.
— А я ведь так просил тебя оставить затею с гравитационным
трюмом, — негромко сказал невесть откуда взявшийся искусст-
венный разум с выраженным оттенком сожаления и печали.
Ученый проглотил подступивший к горлу комок. Сиреневый Бутон
вдруг представился ему чем-то совсем другим, нежели тем, что он
привык видеть до сих пор. Чем-то жутким, чрезвычайно опасным
и бесконечно чужеродным. В голове у ученого разом промелькнуло
несметное количество мыслей, видений, догадок, и все они окон-
чательно сформировались в одну очевидную истину.
— Ты! — воскликнул Себастьян, невольно делая шаг назад. — С
самого начала это был ты!
— Не с самого, — ровным голосом произнес Мелиюбиус, прекрасно
понимая, что подразумевает его создатель.
