181
Вечер застал его все в том же районе, исхоженном с завид-
ным упорством. Молодой антифашист обошел массу магазинов,
побывал в нескольких кафе и пивных, покатался на общественном
транспорте и даже заглянул в кинотеатр, решив удовлетворить
любопытство. За все это время он ни разу не вызвал ничьих по-
дозрений, ловко сходя за гостя столицы. Однако мало-помалу его
настроение омрачалось. Психика и воспитание начинали брать
свое. Эрих до сих пор подавлял в себе проявления гнева, вызван-
ные нацистскими штучками, но терпение его было не безгранич-
но. Наблюдать расовые законы в действии оказалось непростым
испытанием, особенно для того, кто знал их последствия и смер-
тельно ненавидел их последователей. Следы так называемой арии-
зации были видны повсеместно. Собственно, Эрих уже столкнулся
с ними в лавке Гюнтера, нового владельца чужого имущества. Яс-
но, за какие заслуги мерзавец Ульрих получил свои награды. Пе-
риод, когда штурмовики НСДАП просто расклеивали листовки и
заворачивали посетителей "неугодных" им магазинов уже прошли.
Теперь владельцев этих магазинов начинали терроризировать без
всякой боязни, а витрины были до отказа заклеены расистскими
воззваниями и лозунгами. Давление на хозяев имущества закан-
чивалось — близился силовой отбор, до которого оставались счи-
танные недели, если не дни. В отличие от центра, именно на ок-
раине Берлина коммерческой недвижимости, имевшей отношение
к лицам еврейской национальности, наблюдалось заметно больше.
Вероятно, самые лакомые куски давно отобрали не мытьем, так
катаньем, до поры не связываясь со всякой мелочевкой, а таковая
чаще встречалась на периферии столицы. Эрих украдкой фото-
графировал "крамольные" фасады, чувствуя себя не в своей та-
релке при виде людей, изредка появлявшихся в тамошних дверях.
Было нетрудно догадаться, кто именно посещает еврейские мага-
зины и прочие коммерческие точки. Этнические немцы туда уже
не ходили, а самим евреям в нееврейские места путь был заказан.
Во всяком случае, тем, кто внешним видом никак не походил на
истинного арийца. Сердце Эриха болезненно сжималось, когда он
всматривался в лица этих людей. Немногие осмеливались сохра-
нять чувство собственного достоинства. Остальные зачастую вы-
глядели как побитые собаки, виновные просто за то, что они во-
обще появились на свет и все еще живут. Собаки, поминутно ожи-
дающие удара, что, порой, и происходило, если и не физически, то
морально. Эриху уже доводилось сталкиваться с унижениями не-
угодных национальностей. Стараясь сохранять хладнокровие, он
отворачивался или опускал глаза, думая о своем и отключаясь от
внешнего мира. На его счастье, ничего особенно крамольного не
