403
солдат людей — тоже колдуны. Ничего себе открытие! Дегонис
даже не заметил что сболтнул лишнее, либо, возможно, не считал
сказанное таким уж великим секретом. Главное — его предполо-
жения полностью оправдались. Илиана со своим медальоном дей-
ствительно являлась своеобразным ключом, причем сама по себе
эта штуковина без нее не действовала, иначе развалины появи-
лись бы еще вчера. Возможно, стоило проверить сработает ли при-
сутствие девушки без медальона, но колдуну не терпелось присту-
пить к исследованиям. Оставив в лагере дежурных, он прихватил
четверых Манипуляторов, половину гвардейцев и пригласил
Илиану следовать за собой.
Девушка не могла отделаться от ощущения что прежде она
уже видела эти стены, и это ощущение росло в ней тем сильнее,
чем ближе они подходили к отливавшим темно-фиолетовым цве-
том камням. Оно почти превратилось в уверенность когда Илиана
очутилась вблизи развалин и сень их разрушенных стен упала на
ее чело. Дегонис расположил Манипуляторов и солдат по перимет-
ру остатков строения таким образом, чтобы они находились в пе-
ределах видимости друг друга. Внутрь он вошел с одной только
Илианой.
Сердце девушки билось как у загнанного зайца. Тихонько
шагая по шуршавшему песку, она затаила дыхание, боясь выдать
свои чувства. Да, вне всяких сомнений Илиана узнавала откры-
вавшиеся ее взору стены, арки и колонны, хотя те были сильно
повреждены и вообще имели весьма далекий от первозданного
вид. Откуда — она понятия не имела, а колдуну, разумеется, о
своих ощущениях вообще ничего не говорила. Эти рамы на окнах
из какого-то белого металла, узоры из него же, вделанные в фиоле-
товые камни, обломки статуй, лепнина… Илиана непрерывно ози-
ралась по сторонам и ей чудилось, что поверх искореженного пей-
зажа будто накладывается его подлинный облик. Глядя на разби-
тое изваяние, девушка на мгновение улавливала его правильные
черты, проявлявшиеся в некой туманной дымке, и оно казалось
целым, но затем видение исчезало. Точно такой же эффект полу-
чался когда Илиана глядела в окна, изучала стены и всматрива-
лась в проемы дверей. Доля секунды — и вот уже нет никакой
призрачной богато отделанной двери, появившейся и исчезнув-
шей в недрах подсознания, чудесная расколотая резьба обраща-
лась в прах, а со стен испарялись канделябры и живопись. Окна
утрачивали красивые витражи, видневшиеся теперь лишь жалки-
ми фрагментами, и потолок более не поражал великолепием рос-
писи. Его попросту не было. Все это напоминало расплывчатые
фигуры Абериджа, но на сей раз видения были намного ярче,
