374
возвышении виднелись музыкальные инструменты. Клавиши од
ного из них белели в царящем полумраке словно кости скелета.
Противоположную часть зала опоясывала низенькая балюстрада,
словно призванная оградить танцующих от расположившихся
вдоль стен гостей, между которыми должны были сновать слуги с
закусками и напитками. Огромные окна не были завешены, но,
тем не менее, свет через них просачивался крайне скудно. Кажет
ся, многочисленные стекла, в стародавние времена пропускавшие
освещение в избытке, были чем то покрыты, от чего солнечные
лучи бессильно терялись в их толще, и внутрь зала попадал лишь
слабый тусклый свет. В центре стоял большой, покрытый бело
снежной шелковой скатертью стол с незажженным золотым под
свечником посредине. На столе стояла корзина фруктов и бутылки
с вином. Тонкостенные хрустальные бокалы красовались рядом с
фарфоровыми тарелками. Во главе стола сидел тот самый разоде
тый блондин с серыми глазами. На этот раз он был одет куда
скромнее и изящнее, однако с первого же взгляда внимание при
влекали тонкие дорогие шелка. Лицо блондина хранило презри
тельно насмешливое выражение. Голова его была повернута к во
шедшему человеку. Рядом с ним, не шевелясь, сидела Елена. По ее
лицу разливалась бледность. Голубые глаза девушки смотрели в
одну точку. Золотистые волосы рассыпались по плечам. Непо
слушный локон снова выбился, но на этот раз она не делала ника
ких рассерженных попыток вернуть его на место. Елена была
словно неживая. Шосс, глядя на ее бледное, с неподвижными гла
зами личико почувствовал, как вскипает его кровь, вызывая при
лив гневного румянца, и как где то в глубине начинает разрас
таться праведная ярость.
— Кто меня зовет? — повторил блондин, вперив свои серые глаза
в дерзкого человечишку.
— У меня много имен. Быть может, слишком много. Но для тебя я
Шосс, — послышался холодный ответ.
— Отлично. Пусть будет Шосс, — насмешливо сказал блондин. —
Позволю себе спросить: ты знаешь кто я?
— Ты — Януш. Ты слишком долго задержавшийся на этом свете
кровосос, место которому — в самом сердце преисподней. Еще
недавно я не верил в вампиров, но я верю собственным глазам.
— Любопытно, сколько всего наболтал тебе этот трусливый дурак
Аврелий? — прищурился Януш, и в глазах его мелькнула злоба. —
Что же, когда я закончу с тобой, я не премину наведаться к этим
жалким ничтожествам. Старая образина получит по заслугам.
Кстати, что с ними случилось? Я знаю, что они живы, но твое при
сутствие здесь с совершенной очевидностью свидетельствует, что
