372
ждались. Крики Себастьяна все еще стояли у Шосса в ушах, и его
зубы рефлекторно сжимались, словно он сам уже рвал на части
иссохших, мертвенно серых тварей глубокой пещеры. Тварей, соз
данных кровью вампира из живых. И страшно представить,
скольких людей погубило это чудовище, продлевая свое земное
существование ценой многих и многих жизней.
Подходя к воротам огромного особняка Шосс чувствовал ка
кую то необычную решимость. Не было ни страха ни тени сомне
ния. Он достаточно владел собой. Но ощущение уникальности про
исходящего не покидало его ни на секунду. Он понимал, что про
исходит нечто судьбоносное, быть может, предопределенное свы
ше, но не имел ни малейшего представления о грядущем исходе.
Что ж, он готов ко всему. Пусть будет что будет, но он сделает все
от него зависящее и даже невозможное. Тихий скрип узорчатой
решетки ворот отозвался в нем громким горном, призывающим на
битву готовую к решающему сражению армию. Голова была яс
ной, мысли текли быстро и свободно. Чуть напряженное тело в
любой момент было готово выплеснуть в тренированные мускулы
заряд таящейся в нем энергии.
В отдалении за Шоссом следовали братья ордена. Он катего
рически отказался от того, чтобы они пошли в особняк вместе с
ним. Сам за себя он был в ответе, однако спутники могли оказать
ся для него скорее помехой, чем подспорьем. С таким дьявольским
отродьем как Януш шутить было нельзя, а тот мог нанести удар по
группе людей раньше, чем они успели бы дать ему достойный от
пор. То, что в одном случае могло стать серьезной силой в другом с
тем же успехом становилось слабостью. Шосс категорически за
претил спутникам вступать в пределы особняка. Хлебнувшей све
жей крови, опьяненный убийством вампир лишь увеличит свои
силы, сводя к минимуму шансы на успешный исход всего дела.
Братья Наблюдатели однажды уже сделали такую ошибку, и по
вторять ее ни в коем случае нельзя.
Подойдя к огромной двустворчатой двери Шосс на какое то
мгновения остановился, словно чувствуя, что решается его судьба.
Жребий был брошен, ставки сделаны. Теперь слово за госпожой
Фортуной. Или за тем то куда более могущественным.
Схватившись за большое, позеленевшее от времени медное
кольцо, продетое в нос головы какого то мистического зверя, Шосс
рванул дверь на себя. Она охотно подалась, распахнув перед ним
проход, в полумрак которого незамедлительно хлынули лучи сол
нечного света. Он вошел в просторный мраморный холл, который
своим величием мог поразить и куда менее богатое воображение.
Но Шосс не стал присматриваться к окружавшим его красотам,
