278
зом стал припоминать с того мгновения, как сегодня в часовне
коснулся руки усопшей Алины. Герцог внимательно слушал, и в
его глазах появился и стал мерцать странный огонек. Когда Шосс
закончил, он встал и принялся ходить по комнате. Шосс внима
тельно следил за его перемещениями, пытаясь угадать, о чем ду
мает герцог.
— Я не думаю, что это плод твоего воображения, — наконец ска
зал брат Антоний, останавливаясь напротив собеседника.
— Что же тогда?
— Как тебе сказать, — монах подыскивал слова. — Не исключаю
возможности, что виденное тобой не случайно и имеет прямое от
ношение к делу.
— Но каким образом? — Шоссу хотелось услышать больше конкре
тики, хотя бы для того, чтобы успокоить собственный взбудора
женный разум.
— Ты сам сказал в начале разговора, что этого хотела Алина, —
заметил брат Антоний.
— Да, но…
— Если молитвы такой чистой души и впрямь не могут быть ус
лышаны и как то претвориться в жизнь, то зачем тогда вообще
люди молятся и верят в то, о чем просят? — задумчиво сказал мо
нах.
Шосс не совсем понял, что хотел этим сказать хозяин замка, но тот
подытожил разговор по своему.
— Я сообщу об этом ученым отцам, — сказал он. — Лично я сам
верю всем сердцем, что это не пустое совпадение. Возможно, ключ
к тому, что мы так долго искали. Дар, который оставила ее чистая
душа. Дар тебе — тому, кто стал следующим носителем проклятого
камня, и она молилась, чтобы ее жизнь была последней жатвой
древнего проклятья.
Дар? При этих словах рука Шосса снова нащупала под одеждой
маленький золотой крестик.
— Ты чего? А а… Невольно хватаешься за камень, — понимающим
тоном сказал монах.
— Н нет. Изумруд тут ни при чем, — буркнул Шосс.
— А что тогда? — удивился брат Антоний.
Шосс, поколебавшись, вытащил спрятанный на груди крестик.
— Вот. Она подарила тогда. Так и не снял.
— Вот как, — протянул монах с непонятным выражением.
Его лицо выразило странный интерес.
— Надо сказать, от меня не укрылось, что ты не носишь религиоз
ных символов, — сказал он после небольшой паузы. — Но никто
кроме меня и лекаря об этом не знает. Думаю, мне было бы гораз
