266
не доверяет типу, именующему себя Шарлем, ни на грош. Что ин
тересы ордена для него превыше всего. Что этот Шарль лучше
пусть даже и не помышляет о кознях и предательстве. Что… Дон
Мигель все говорил и говорил. Должно быть, он таким образом
спускал пар, накопившийся в нем во время беседы с монахом, ко
торый упорно стоял на своем и не желал соглашаться с горячими
пожеланиями испанца, кажется, все еще мечтавшего заполучить в
свои руки этого самого Шарля. Шосс во время пламенной речи до
на Мигеля скучающим взором разглядывал окрестности, переводя
взгляд туда сюда, как вдруг нечто привлекло его внимание. Каза
лось, что то мелькнуло у подножия ближайшей башни, где почти
на самом верху располагались покои брата Антония, под чьими
окнами Шосс совсем недавно так удачно подслушал столь судьбо
носный для него разговор. Шосс, замерев, принялся тщательно
всматриваться в ночную тьму, ибо только основание башни было
слабо освещено доходившим до него светом факелов. Он неплохо
видел в темноте, но контраст света и тени здорово мешал рас
смотреть что либо как следует. Шосс готов был поклясться, что
что то на секунду промелькнуло у самой земли. Он шарил глазами
взад и вперед и всматривался в темную стену, но ничего не мог
разглядеть. Вдруг ему показалось, что по едва различимым кам
ням башни что то движется вверх. Он протер глаза и что есть мо
чи напряг зрение, чтобы понять, мерещится это ему или нет. Дон
Мигель, судя по всему, настолько увлекся своей речью, что не за
мечал, как резко насторожился его собеседник. Шосс следил гла
зами за предполагаемой тенью, которая поднималась все выше, и
все еще не мог сказать себе наверняка, есть ли там что то или это
был оптический обман, вызванный напряженным всматриванием
в темноту. Наверху, на предпоследнем этаже, светились окна хо
зяина замка. Шосс на секунду перевел взгляд на них, а когда стал
опускать глаза обратно, то увидел, как из тьмы, царившей над по
верхностью стены, вынырнула какая то распластанная фигура в
чем то похожем на серый балахон. Она ухватилась за край ниши
окна и стала подтягиваться.
— Тысяча чертей! — вырвалось у Шосса.
Дон Мигель прервался и зло уставился на него. Шосс рванулся
вперед, оттолкнув испанца, и со всех ног бросился ко входу в за
мок. Испанец побагровел, но странная и молниеносная выходка
собеседника его озадачила. Вместо того, чтобы возмущенно за
орать, он обернулся и поднял взгляд туда, куда только что смотрел
Шосс, и его собственные глаза полезли из орбит. Там, на самом
верху, какая то фигура пыталась проникнуть в ярко освещенное
окно.
