601
придется ответить.
— Вы обвиняете нас в том, чего мы не делали, — напряженным
голосом произнесла Лебри. — Мы же не знали!
Привычка считать себя единственно правой не изменила ей даже
сейчас. Сейчас, когда собственные глаза убеждали ее в невероят-
ной, пугающей истине. Даже в таких обстоятельствах слова, сры-
вавшиеся с ее языка, не были словами покаяния. Пусть и прижа-
тая к стенке, Лебри выискивала аргументы чтобы оправдаться.
Рассчитывая на поддержку коллег, она бросила на них призывный
взгляд, но те явно выбыли из игры. Обычно такой солидный и на-
пыщенный, Ван Холл стушевался. Мечтая провалиться сквозь зем-
лю, он молчал и выглядел как побитая собака. Не лучше смотрелся
и Плесковски. Мелко дрожа всей своей жирной тушей, он только и
делал, что утирал пот с багровой физиономии.
— Незнание закона не освобождает от ответственности! Так, ка-
жется, говорят преступникам? — сурово заявил Стефан. — Воров,
убийц, казнокрадов и даже клеветников всегда настигает право-
судие, однако в науке таких прецедентов никогда не было. Мол,
человеку свойственно ошибаться. Между тем ошибка ученых мо-
жет стоить жизни очень многим, а то и всей цивилизации. И это
ОШИБКА, а не злонамеренное действие! То, которое совершили
Эндрю Ван Холл, Ханна Лебри и Майло Плесковски. Как я уже от-
мечал, Ван Холл не умеет составлять сложные задачи, имеющие
только одно решение, и с расходом топлива совершенно не счита-
ется. Это благодаря ему двигатель "Декантуриона" работал совсем
не так, как задумывалось, что и привело к чрезвычайной ситуа-
ции. Однако кому до этого было дело? Уж точно не Лебри, которая
за свои гранты готова утопить кого угодно, даже заведомо зная,
что ее идея гораздо хуже. Проект Кшесинских, вне зависимости от
своей сути, должен был проиграть просто потому, что ему проти-
востоял проект самой Лебри. И уж точно до этого не было дела
Плесковски, в угоду корыстным интересам тормозящего само раз-
витие науки. Он любит рассуждать, что университет — это не
школа, однако напрочь игнорирует, что и наука — это не бизнес.
Эндрю Ван Холл, Ханна Лебри, Майло Плесковски, ваша вина до-
казана и сомнению не подлежит! Вас троих вряд ли отправят за
решетку и даже оштрафуют. Вы сумеете выехать на этом самом
"человеку свойственно ошибаться". Но вы больше никогда не буде-
те преподавать! И как ученые вы больше никто! Эта история на-
всегда похоронит вас в какой-нибудь придорожной забегаловке,
где вы до конца жизни станете работать за гроши, влача заслу-
женное жалкое существование. К счастью, я больше никогда вас
не увижу, ибо один ваш вид напоминает мне о судьбе моих роди-
