467
скафандра. Это было странно. Неужели явился кто-то из родст-
венников Мартина? Вот только Кимберли сейчас и не хватало,
особенно если она явилась без ведома мужа. Ученый, приподняв-
шись на груде тряпья, обратил взор к порогу и вздрогнул, увидев
совсем не того, кого ожидал.
Аулина страшно устала, и ей позволено было отдохнуть. Из
медотсека, разумеется, девушку никто не выпускал, однако сво-
бодный антиграв традиционно годился на роль ложа. Не иначе
как нарочно ей предложили тот, на котором, облепленный датчи-
ками и трубками, испустил дух Тобиас. Не подав и виду, девушка
улеглась на горизонтальную поверхность, опустила голову на подо-
бие подушки из рулона теплоизоляции и прикрыла глаза. Какое-то
время сон к ней не шел, отгоняемый душевными переживаниями.
Из-под прикрытых век Аулина следила за Луизарой, стоявшей на
страже у входа в медотсек, и прислушивалась к попискиванию
системы жизнеобеспечения. Сражение за судьбу Тани она пока
что выигрывала. Женщина едва дышала, но не умерла. Лекарство
интенсивно боролось с грибком, и с каждым прожитым часом
шансы тети Мартина на выздоровление потихоньку повышались.
Кажется, вне опасности был и Йонас. Он не приходил в себя, но
показатели его жизнедеятельности демонстрировали положитель-
ную динамику. Ее демонстрировали и показатели Никки. Впро-
чем, последний в медотсеке отсутствовал. Кимберли забрала сына
в домашнюю секцию, чтобы он составил компанию несчастной
одинокой Вайолет, лившей бесконечные слезы по скончавшемуся
брату. Аулина не протестовала против такого решения. Мальчик
почти поправился, а креолка, скорее всего, перестраховывалась,
решив не оставлять в руках медсестры столь ценного заложника.
Девушку разбудил тихий толчок в бок. Мгновенно вспомнив,
где и почему она находится, медсестра подавила желание тут же
взвиться перепуганной ланью. Проявив недюжинную выдержку,
она лишь едва приоткрыла веки, высматривая потенциальную
опасность и готовясь сообразить, как на нее реагировать. Из-за
притушенных осветительных панелей в медицинском отсеке ца-
рил традиционный полумрак. На ночь освещение автоматически
убавлялось, и сторожа, караулившие пленницу, ничуть против это-
го не возражали. В том числе представшая взору девушки Луиза-
ра, молча сидевшая возле Тани. Фигуры обеих женщины были со-
вершенно неподвижны. Больная, пребывавшая между жизнью и
смертью, в принципе не шевелилась, а мать Мартина не то дрема-
ла, не то глубоко задумалась. С расстояния в несколько ярдов,
разделявшего пленницу и охранницу, ее лицо было плохо видно
из-за тени, отбрасываемой аппаратурой жизнеобеспечения. Луи-
