25
телей закона к этому особняку заставил бы его владельцев на ка-
кое-то время утихомириться.
— Так или иначе, теперь уже поздно, — вздохнул антифашист. —
Я был вынужден бросить фотоаппарат. Он мешал мне бежать.
Возможно, он все еще лежит там, где упал, но шансов на это не-
густо.
Это была чистая правда. Сумка с техникой здорово осложняла
Эриху движения еще во время схватки с первым противником —
тем крупным мужчиной. Когда же за ним увязалась погоня, он со-
рвал ее с себя и швырнул в чей-то палисадник.
— Иными словами, ты собственноручно избавился от единственно
полезной вещи, которую сделал за минувшую ночь, — подытожил
старик.
— Не брось я его, меня бы почти наверняка схватили! — заметил
Эрих.
— Не поддайся ты своему гневу, никому бы и в голову не пришло
за тобой гоняться, — немедленно отозвался пастор, ничуть не по-
высив голос. — Они тебя хорошо рассмотрели?
— Не думаю, — помедлив, качнул головой незадачливый антифа-
шист. — Разве что тот, самый первый. Но все произошло так бы-
стро, что он вряд ли меня как следует разглядел.
— Твое счастье, если так, — вздохнул старик. — Ты воображаешь,
что рубишь головы гидре, а на самом деле лишь царапаешь ей
шею, чем только злишь и без того злобное чудовище. Насилие по-
рождает еще большее насилие. Банальная фраза, да? Практически
все ее слыхали. Только применительно к фашистам она подходит
наилучшим образом. Ведь они только и дожидаются повода оп-
равдать применение силы. Фашизм — это в принципе насилие по
самой своей природе. А ты лишь подливаешь бензина в топку и
раздуваешь угли мехами.
— Топка никогда бы не зажглась, если бы гидра была задавлена в
зародыше! — в сердцах воскликнул Эрих. — Мы до сих пор рас-
хлебываем последствия! Мне кажется, мы никогда не избавимся
от этого позорного пятна на нашем прошлом! Особенно когда нео-
нацисты вовсю поднимают голову!
— Что сделано, то сделано, — как-то бесцветно сказал старик. —
Это не повод наступать на те самые грабли, от которых ты сам
всячески пытаешься оттащить других.
Пастор Берг отлично знал, что подразумевает его молодой собе-
седник. Тот крайне болезненно воспринимал исторические собы-
тия середины двадцатого века. В частности, историю своей роди-
ны, допустившей возникновение Третьего рейха и всего, что в ре-
зультате произошло. За минувшие годы старик многое Эриху по-
