386
— Да, господин. Слушаюсь, господин, — ответили уста Шосса.
— Замечательно. Но на тебе все еще эти дурацкие путы. Какой
прок от верного слуги, если его спеленали по рукам и ногам, не
правда ли?
Вампир быстро освободил Шосса от тяжелой цепкой сети, с напу
скной ласковостью приказывая поднять то одну то другую ногу
или руку, чтобы высвободить их из хватки ее ячеек.
— Я мог бы не говорить тебе ни слова. Моя воля будет управлять
тобой даже за много много миль друг от друга, но мне очень при
ятно что ты слышишь мой голос, который дает тебе понять, что
отныне ты мой раб.
Януш отошел к Елене и полюбовался на свое новое творение. По
всему было видно, что он очень доволен и не скрывает своей яв
ной радости.
— А знаешь, ты действительно мне будешь очень полезен. Ты бу
дешь присматривать за этим сокровищем, пока я буду отлучаться
по делам. Ведь, согласись, не могу же я поручить это дело какому
нибудь болвану вроде Аврелия, тем более если принять во внима
ние что он меня предал. Эти жалкие людишки не стоят ни единой
капли той крови, что я им дал. Зато ты — другое дело. Ты хорошо
позаботишься о девушке. А я смогу заняться своими делами —
вести светскую жизнь как и прежде, отдыхать. Да, и надо будет
жестоко наказать тех кто меня предал. Аврелий дорого заплатит,
хотя, в конечном счете, его выходка лишь пошла мне на пользу.
Пока вампир разглагольствовал, Шосс вдруг почувствовал,
как "Волчий глаз", который он давно избавил от изготовленного
Нектарусом футляра, вдруг явственно завибрировал. Где то в не
драх изумруда словно из ниоткуда возникла и явственно стала
проникать в его тело какая то могучая, немая как скала и твердая
как гранит сила. С каждой секундой изумруд все сильнее излучал
неведомые импульсы, которые пронизывали его тело насквозь, со
гревая от сковавшего цепкого холода. Камень вдруг раскалился
так, словно в то утро, когда он впервые пришел к площади крас
новатого камня, где чуть позже судьба столкнула его с Еленой. Ра
зум Шосса всколыхнулся. Он явственно почувствовал, как ярост
ное жжение изумруда неукротимой бурей обрушилось на проник
шую в его тело заразу, которая хотела подчинить себе все его су
щество. Обрушилось и принялось смывать так, как с ревом несу
щийся с высоких гор селевой поток сносит на своем пути все жи
вое и неживое, с треском и грохотом выворачивая деревья, могу
чие камни, дома и плотины, которые разлетались под его напором
словно жалкие щепки.
— Подойди ко мне, преклони колено и присягни мне на верность,
