432
— Он ему поможет?
— Взялся — уже хорошо. Будем надеяться на лучшее. Гирун — хо-
роший шаман и отличный знахарь. Свое дело он знает. Из меня
вот шамана не вышло.
— Что будем делать?
— Ждать. Сколько потребуется. Если что-то понадобится, Гирун
сам позовет.
Лоринна замолчала и уставилась в окошко. Ей страшно хотелось
помчаться в ту комнату, где остался рыцарь Эдеи и посмотреть,
что происходит. Но она и без Вереса понимала, что лучшее сейчас
— это позволить шаману делать свое дело и никоим образом ему
не мешать.
— Я не был уверен, что Гирун нас пустит, — вдруг нарушил воца-
рившееся молчание северянин.
— Почему? Потому что мы не здешние?
— Нет, дело не в этом. Целитель не делит людей на своих и чужих.
— Так что тогда? — не поняла Лоринна.
— Трудно сказать. Шаманские дела. Они видят что-то в людях.
Поэтому могут не пустить на порог. Вот так сразу даже не пой-
мешь почему. Если только позже, и то не всегда.
— А при чем здесь я и сэр Алион?
— Ну, теперь я точно знаю, что ты не злая колдунья. Гирун принял
тебя и твоего друга. Он не видит в вас зла. Я верю шаману — он
разбирается. Я рад, что не ошибся в тебе.
Лоринна фыркнула, не зная, обижаться ей на такие речи или при-
нять как комплимент.
— Будь я колдуньей, я бы вылечила его сама, — заметила она, вы-
тащив фляжку с золотистым напитком.
— Если бы знала как, — усмехнулся Верес. — Недостаточно ро-
диться шаманом — нужны еще и знания.
Пожав плечами и решив не спорить, Лоринна отхлебнула из
фляжки, а затем протянула ее северянину. Верес принял угощение
и сделал небольшой глоток. На его лице появилось удивленное вы-
ражение, и он позволил себе отпить побольше.
— Недурно, — сказал он, возвращая фляжку Лоринне. — Где ты
раздобыла это варево?
— Сэр Алион дал. У него подобного хватает.
— Вот как. Что ж, надеюсь, Гирун поставит его на ноги. Я бы не
отказался заказать у него партию такого напитка.
Гирун долго не выходил. Когда он, наконец, показался, было
далеко за полдень. Памятуя о наставлении северянина Лоринна
помалкивала, ожидая что скажет шаман, хотя держать рот закры-
тым стоило ей неимоверных усилий. Гирун уселся рядышком,
