196
нуть капсулы на место и сматываться.
Когда они удалились, Мэнфилд продолжал без движения ле-
жать в своем цилиндре, силясь понять свидетелем чего именно он
только что стал. В его голове творился настоящий сумбур. Геолог
еще плохо отдавал себе отчет в произошедшем, обуреваемый
множеством самых разных страхов. Но больше всего он сейчас
страшился возвращения Брука до того, как возможные наблюда-
тели потеряют к криогенному отсеку интерес, поскольку в этом
случае Крой рискует предстать перед ними во всей красе. И так он
и трясся в капсуле вплоть до тех пор, пока наконец-то с извине-
ниями не появился брат, основательно задержавшийся в поисках
нужной запчасти из-за каких-то проволочек в оформлении доку-
ментации и регистрации технического вмешательства. Брук дей-
ствительно быстро все закончил, но это время успело пойти Мэн-
филду на пользу, и к тому моменту как его вызволили из криокап-
сулы геолог более-менее успел взять себя в руки. Вымученно улы-
баясь, он заявил брату что рад был ему помочь, но чувствует себя
до невозможности уставшим, и теперь, пожалуй, лучше сразу от-
правится к себе в каюту. Выглядел Крой действительно неважно, а
потому Брук, немного удивляясь произошедшей с родственником
перемене, ничего не имел против. На выходе из криогенного отсе-
ка они распрощались и разошлись. Мэнфилд действительно ушел
в свою каюту, где провел взаперти около двух отвратительных ча-
сов. Передумал он за это время многое, и пересказ всех его ду-
шевных метаний был бы сродни краткому изложению Малой га-
лактической энциклопедии звездных систем. Возможно, он так и
оставил бы эту пугающую историю при себе, постаравшись раз и
навсегда забыть все услышанное словно дурной сон, однако двум
упомянутым алурийцам он был обязан собственной жизнью, а по-
сему не смог трусливо остаться безучастным. В итоге, тщательно
взвесив все за и против, Крой отправился к тому единственному,
кто точно мог снять с него тяжкий груз этой ноши — командиру
десантников Орену Лиду, который дружил с обоими учеными, а с
Гелой Динк, по слухам, находился в романтических отношениях.
Когда Мэнфилд закончил, ему действительно стало ощутимо
легче. Как бы там ни было, а он более не нес единоличной ответст-
венности за судьбу упомянутых алурийцев. Чего никак нельзя бы-
ло сказать про Лида, чье состояние стало невозможно выразить
никакими словами. Даже если бы прямо сейчас ближайшая звезда
превратилась в сверхновую, а взрывающаяся "Лаурелия" начала
разваливаться на куски, это и то произвело бы на него куда мень-
шее впечатление, чем только что услышанный рассказ геолога.
Чувствуя, что ему требуется срочно врезать по мозгам хорошим
