372
не дух, не копия живого человека и вообще не какая-либо форма
его воплощения. Чародеи не возвращали умерших с пресловутого
того света, существовавшего исключительно в религиозных пред-
ставлениях землян. Они не проводили спиритические сеансы и не
занимались переселением душ. Эхо было сродни отголоску, энерге-
тическому отпечатку, спроецированному в воспоминание, отчего
и использовалось в судебной медицине, если обстоятельства смер-
ти выглядели подозрительными. Какому именно? Обычно послед-
нему, если чародей не творил колдовство в специфических обстоя-
тельствах. Тогда, с учетом окружающих реалий, оно могло открыть
что-либо иное. Могло, но не обязательно открывало, ибо все зави-
село от силы и уровня одаренности заклинателя.
Артур не понимал, как именно его кровь может воплотить
хоть какое-то воспоминание матери, зато это понимала Вермина.
Магдалена Роджерс провела в убежище достаточно времени, что-
бы в нем сохранилось немало ее генетических отпечатков. Его из-
рядная запущенность очень тому способствовала. Частички кожи,
жир с кончиков пальцев, волосы, мельчайшие капельки слюны —
любое человеческое жилище ими просто изобилует, даже если в
нем проводят регулярную уборку. Со временем многое рассыпает-
ся в прах или пожирается пылевыми клещами, однако многое и
остается. Обычно — вполне достаточно, чтобы при благоприятном
стечении обстоятельств вызвать хотя бы непродолжительное Эхо.
Вот только без нужной крови оно было бесполезно, отчего никто и
не мог злоупотреблять столь специфическим колдовством когда
вздумается.
По квартире поползла зеленая дымка. Вермина, став какой-
то отчужденной, смотрела в пространство невидящими глазами,
источая ее как болото испускает туман, сначала слабый и робкий,
а затем густой и волнующийся. Сперва зеленой пеленой подернул-
ся пол. Затем она стала взбираться вверх, стелясь по элементам
интерьера. Окутывая все подряд, она лизала книги, забиралась в
колбы, струилась по запыленным вещам. И вот уже зазеленел сам
воздух, насыщенный колдовством Вермины. Вздымаясь к потолку,
он заполонял пространство странным тягучим запахом, сухим,
будто песок пустыни, и неуловимым словно ветер. Он чувствовал-
ся и нет одновременно. Он присутствовал вполне отчетливо, одна-
ко не беспокоил ноздри зловонием и не дурманил пьянящим аро-
матом. Он был, но при этом его и не было. Так проявлялся запах
самого прошлого, что готовилось воплотиться из крошечных час-
тичек давно исчезнувшего человека.
Разобранная на молекулы, кровь Артура струилась в зеленой
дымке яркими искорками. Протекая в колдовском потоке, они со-
