432
кос всю военно-идеологическую машину нацистов. Рассчитать
так, чтобы преуспеть за один раз, поскольку неудача грозила сде-
лать всю исключительную возможность неосуществимой. Эрих по-
нимал, что если он допустит ошибку, второго случая может и не
представиться, когда его арестуют, а то и вовсе застрелят. Явив-
шись к Белинде, он убедился, насколько эти опасения небезосно-
вательны.
В принципе, было нетрудно догадаться, что деяния антифа-
шистов не останутся без внимания. Диверсии Белинды и Эриха
поставили на уши все берлинское гестапо. Дерзких диверсантов
ловили круглосуточно, а на их поимку были брошены крупные до-
полнительные силы. Рыжеволосая девушка с одной стороны испы-
тывала гордость за то, что доставила гитлеровцам, объявившим ее
врагом нации, столько бедствий. С другой, она пребывала не в са-
мом радужном настроении. Антифашистов обложили со всех сто-
рон. Контакты между ними стремительно обрывались. Ячейка
Хельмута по-прежнему оставалась для врагов в недосягаемости,
но было неизвестно, как долго она протянет. Один неверный шаг
и… И это не говоря уже о том, что эффективные возможности
Хельмута, Морица и Белинды начали напрямую зависеть от помо-
щи Эриха. Зеленоглазая девушка так прямо и заявила. При виде
молодого человека ее лицо озарилось радостью — какой-то глубо-
кой, необычной, будто доселе затаенной и внезапно вырвавшейся
наружу. Это казалось несколько странно, учитывая, что физионо-
мия у Эриха, обуреваемого мыслями о прошлом и будущем, была,
прямо скажем, так себе. Белинда пронзала его глазами, словно
пытаясь проникнуть в самую душу, и при этом выглядела едва ли
не счастливой. Польщенный Эрих приписал ее реакцию исключи-
тельно своим достоинствам, пусть и основанным не столько на
личностных качествах, сколько на возможностях добывать оружие
и взрывчатку. Впрочем, он имел право гордиться и боевой помо-
щью антифашистам, и в первую очередь Белинде, чьим неизмен-
ным напарником он выступал всякий раз, как появлялся в Старом
Берлине. Девушка его хвалила, и было видно, что она делает это
искренне. Обняв вошедшего Эриха, она оттеснила Хельмута и
лично провела соратника наверх — обсудить насущные дела.
А дела были так себе. Эрих, ощущая ежедневно растущую
опасность в своем времени, пришел к выводу, что и в тридцать
восьмом году положение обстояло не намного лучше. Конечно, ес-
ли антифашисты залягут на дно и прекратят приводить нацистов
в бешенство, гроза пройдет над их головами и развеется. Вот
только Белинда не собиралась отступать, намереваясь бить врагов
до конца. Хельмут разделял ее энтузиазм, хоть и не выражал его
