511
оглядев молодого соратника, сунул ему офицерскую фляжку, на-
полненную знакомым красным вином неизвестной марки. Осно-
вательно приложившись к ее содержимому, Эрих почувствовал,
как ему здорово полегчало. Нервы перестали играть, а сам он рас-
слабился, начиная воспринимать окружающее более сдержанно и
флегматично.
Вернувшаяся Белинда доложила, что все в порядке. Помимо
прочего, антифашисты разносили именные приглашения и имели
разговоры тет-а-тет с несколькими очень важными людьми. Уж
кого там рыжая бестия околдовывала, Эрих не знал, но по ее лицу
было видно, что девушка весьма довольна результатом.
— Этот похотливый боров чуть слюной не изошел, когда я пообе-
щала ему совместные каникулы после спектакля, — сообщила она
Хельмуту, одновременно подмигивая Эриху.
Эрих зарделся, а старший антифашист одобрительно похлопал Бе-
линду по плечу.
— Вот потому я и терплю все твои выходки — ты способна соблаз-
нить кого угодно, и кого угодно можешь заставить плясать под
свою дудку, — совершенно серьезно заявил он к вящему удоволь-
ствию девушки.
— Меня тоже? — полушутя осведомился молодой человек.
— Тебя мы уже совратили, раз ты с нами здесь и сейчас, — тихо
рассмеялась Белинда, искря глубокими зелеными глазами.
Хельмут нахмурился, бросив на нее сердитый взгляд, но Эрих оце-
нил юмор по достоинству и послал ответную улыбку. Вот только он
понятия не имел, что Белинда и не думает шутить.
На долю Эриха так и не выпало никаких особенных дел, не
считая нескольких врученных им конвертов, адресованных неким
чиновникам Рейхстага. Пока Хельмут и Белинда сновали в жиз-
ненном центре нацизма, он по большей части разглядывал досто-
примечательности, ведя себя скорее как турист, нежели заговор-
щик. В конце концов, он не выдержал и прямо спросил об этом
Белинду. Та не стала отпираться и призналась: основные роли от-
водились ей и Хельмуту, а Эриха взяли за компанию. Мол, она
знала, что молодой соратник мечтает побывать в Рейхстаге, и по-
этому уговорила Хельмута прихватить его с собой. Самому же
Эриху девушка об этом не сообщила, чтобы тот, чего доброго, не
обиделся и не отказался ехать.
— Экая ты расчетливая, — без всякой досады заметил лже-
штурмбаннфюрер. — Но я не в обиде. Я и впрямь мечтал здесь по-
бывать. Жаль только, что мы наметили театр, а не этот вот рас-
садник нацизма.
— Театр проще, — отозвалась Белинда. — А сюда труднее про-
