218
здесь и сейчас! Если хочешь умереть быстро и без мучений — ты
расскажешь мне все. Все и обо всех, с кем ты имел дело в нашей
организации. С кем контактировал, кто отдавал тебе приказы, кто
был твоим осведомителем… Все!
— Ты, часом, не свихнулся? — несмотря на клокотавшую в нем
ярость, поинтересовался Эрих. — Большей ахинеи я в жизни не
слышал! Да, я действительно тот, кто подкрасил машины и сжег
ваше змеиное гнездо — признаю, уж не знаю как ты это узнал.
Только все твои остальные предъявы — это какой-то бред сивой
кобылы!
Неонацист изменился в лице. Казалось, он вот-вот пальнет в хо-
зяина квартиры, но затем, видимо что-то поняв, изобразил подо-
бие улыбки.
— Ясно, — ядовито усмехнулся он. — Решил играть в героя. Что ж,
пара моих крепких ребят с нужным инструментом способна тво-
рить чудеса. Станешь упрямиться — мы вывезем тебя подальше
и… Однако если же и это тебя не убедит, спешу обрадовать — то-
гда твоя еврейка не жилец. Мы даже сохраним тебе жизнь, чтобы
показать фотографию ее размозженной башки. Но сначала устро-
им этой суке ад на земле. С ней потешится вся моя команда, а за-
тем ее нарежут ломтями. После того как живьем снимут кожу. Ее
вопли, записанные на камеру, станут последним, что ты услы-
шишь перед собственной смертью. Может быть, мы даже станем
это делать у тебя на глазах…
Видимо, фантазия Отто серьезно разыгралась, раз его понесло в
такие дебри. Жестокие подробности, дополняемые на ходу, так и
сыпались одна за другой, делая честь средневековому палачу. Из-
лагая все это собеседнику, неонацист явно намеревался воздейст-
вовать на его психику, запугать и добиться покорности, расписы-
вая возможные последствия. Словами-то что хочешь можно наго-
родить. Впрочем, учитывая все обстоятельства, Отто и впрямь был
способен на подобные подвиги, в чем Эрих не особо и сомневался.
Именно ввиду этого неонацист действительно добился реакции хо-
зяина квартиры, однако совсем не той, на которую рассчитывал.
Красочное описание мучений Евы достигло строго обратного ре-
зультата. Эрих побагровел. Его кулаки сжались так сильно, что по-
белели костяшки пальцев. Ярость, разрывавшая грудь, преврати-
лась в пылающий гнев, грозивший вот-вот вырваться на волю.
Перед глазами появились красные пятна, сознание затуманилось.
Пистолет, нацеленный в грудь, переставал для него существовать.
Эрих готов был прыгнуть на ненавистного врага, причинившего
любимой девушке столько страданий, и рвать в клочья самого до
последнего вздоха. Его кожа ощутила теплое дуновение, пришед-
